Ннака получил всё остальное, и мы рванули в мои покои. Вообще-то
многое со «склада» я взял для себя. Один кусок ткани я намеревался
использовать для записей.
– А что, правда, хлопок у нас не растет?
– Чудовин володыко! Якож тут ростись! Хлопок хощуть тёпло то
сыро. Во горах не ростись. Що буровишь? Тутко у вас тожна горы. А
исть настояшше удониззе – оть тамо и ростись хлопок.
– А агава?
– Агавы – яко грязи! Вона на десном бреге лесова горка – тамо
тьмущее агавы. Ваши тамо агаву и порубащат.
В комнате я велел Мясу отрезать полосу ткани в локоть шириной, а
сам достал заначку с угольками. Ненадежный писчий материал, но
другого пока нет. На днях попробую сделать вощеные таблички. Это я
когда воск на «складе» увидел – вспомнилось мне, что то ли греки,
то ли римляне писали на вощеных табличках, царапали буквы. В
отсутствии чернил – очень нужная вещь. Правда, я не знал, как эти
таблички делались, но метод тыка еще никто не отменял. Заодно можно
будет и глиняные таблички делать: обжег такие, и инфа не пропадет.
Пока же будем угольком на тряпке.
Горец помог мне снять рубаху, и я начал собирать инфу из трех
источников: каракуль на подоле и двух наших мозгов. Где-то цифры не
сходились, но в двух третях случаев данные совпадали: я стал
потихоньку подсчитывать свои богатства. Чиркал угольками строчку за
строчкой, помечая знаком вопроса неточные данные.
– А что то ще? – Ннака терпел-терпел, да не выдержал.
– Так.., – я начал вилять. – Знаки, чтобы подсказывать мне.
Чтобы не забыть.
– Ить страннявые знаки.
– А какие ты видел не страннявые? – прищурился я.
Оцколи пожал плечами.
– Иждеж бо зрел их – во горищах-то! Нихде…
Законченный вариант списка я свернул рулоном и заныкал в
максимально труднодоступное место, наказав себе продублировать его
завтра же. Пора было заняться загоном и зверем. Но тут Ннака
заверил меня, что сам всё сделает. Схватил два рулона и был таков.
Я слегка напрягся, но еще до вечера горец явился ко дворцу и привел
с собой пяток каких-то хмурых оборванцев. Горец попросил выдать
«струмент» и указать, где строить закон.
– Что это за люди? – шепотом поинтересовался я у своего
слуги.
– Безродцы, – равнодушно пояснил. – Туточ, у Крыле, таковыщих
мобудь пятьчь двадцаток житует. Кто – из селищ разных… И оцколи
есть.
Вот же жук! Он уже своих тут нашел! Я даже не знал, что в моей
столице живут горцы! А он уже с ними закорешился. И вот –
поддерживает своих.