На рассвете дизельход ожил, взревев моторами в своем чреве так,
что перепугал всех кто был на нем. Лошади испуганно ржали, а люди
нервно оглядывались по сторонам, и пока пароход не разогнался дрожь
его сердца, что двигало огромную тушу железного гиганта, отдавалось
дрожью внутри нас. Из труб корабля вначале лился нескончаемым
потоком черный дым, а затем начали появляться языки пламени и
дизельход резко ускорился, рванув с места так, словно его
пнули.
А вдали, прямо на пристань выскочил всадник на лошади, он был
один и что-то кричал, но мы его не слышали из-за грохота нашего
металлического монстра. Он даже выстрелил из своего револьвера
вверх, привлекая к себе внимание людей, что стояли на корме, где
сейчас стоял и я с Мэрилин и Пенсом, держа на руках Теру.
− Это Кенс!− закричал я с Терой одновременно.
− Как жаль, что директор не успел с вами попрощаться, – печально
вздохнула Мэрилин.
− Жаль, что я не поблагодарил его лично за заботу о вас, но я
все же оставил сотню золотых приюту, а это немалые деньги, –
проговорил Пенс, по-отечески положив мне свою огромную ладонь на
плечо. – Джон, что ты почти всегда молчишь?
Здоровяк по-доброму мне улыбнулся, его рука крепко держала мое
плечо, и я улыбнулся ему в ответ.
− Мне просто нечего сказать, Грегори, потому и молчу, – вежливо
проговорил я, стараясь не выдать ни единой мышцей или интонацией
желание отгрызть ему руку. Вся моя душа и сердце кричали, что он
должен умереть, жестко и с мучениями.
− Запомни, Джонни, когда называешь моего мужа по имени, перед
именем произноси уважительное слово сэр, – с едкой улыбкой
проговорила та, что еще два часа назад была образцом доброты, а
теперь блеснув зеленой глаз стала выглядеть настоящей фурией. − А
меня зови мамой либо мэм. Тебе это понятно, Джонни?
− Да, мэм, – холодно проговорил я, чувствуя как огромная ладонь
до боли сжимает мое плечо.
− Мы будем прекрасной семьей, – проговорил Пенс и хотел сказать
еще что-то, но тут и Тера решила сказать свое слово.
− Эти па и ма долго не проживут, –
неразборчиво пробурчала себе под нос малышка, уткнувшись в мою
грудь, и между нами воцарилось молчание, а Грегори наконец убрал
руку с моего плеча.
Два месяца моей осознанной жизни пролетели словно один день, но
это время так и не развеяло мое скрытое негативное отношение к
Грегори и Мэрилин Пенс. Я надеялся, что пока мы плыли по реке на
огромном Дизельходе директор Кенс найдет нас, но у него не было ни
единого шанса, а все потому что мы поплыли в совершенно другой
город дальше по реке на целых пять дней от места, где мы должны
были по идее высадиться. А затем были еще три дня бешеной скачки до
города Лука, и, как мне излишне подробно объяснили мои новоявленные
родственнички, наши умершие мама и папа бежали с чужбины, где на
них объявили охоту, и таким хитрым ходом, обманув Кенси и всех
остальных, наши опекуны сбили со следа возможных преследователей. А
в подтверждение своих слов, чтобы доказать что скоро я увижусь со
своими ближайшими родственниками, опекуны дали мне подержать в
руках письмо бабушке, Агне Каморос. Без адреса, но с приставкой «в
клан Каморос». Опекуны меня считали если не слабоумным, то очень
наивным парнишкой из-за потери памяти, а я и не старался их в этом
переубеждать. Но сложно быть наивным после подробных снов с Гришей,
что теперь появлялся в кожаной куртке с маузером на поясе, которому
не раз и не два пришлось распутывать сложнейшие разведывательные
сети врага.