− И ни одно ружье не сможет выстрелить в них, ни один воин не
сможет победить их! – восклицал проповедник. – Ибо богами избраны
они править! Над теми, кто выживет после большой войны, до
всеобщего суда. Они те, что прожили не одну жизнь, придут спасти
нас от великого суда.
Еще около часа должна была идти проповедь о святых, о грехах, о
том пути, которым должны мы идти чтобы встретится с богами, а не
стать демонами в следующей жизни, чья жизнь будет сплошным
мучением. Но я вышел из шатра раньше остальных, Тера начала
засыпать и потому я повел её домой. Ну как повел, понес на руках,
не смотря на не самый легкий вещмешок, который не остался не
замеченным самим пастором Конрадом. Он сказал, что похожие мешки
носили солдаты во время войны за нефтяное плато за морем, где он
воевал десятки лет назад, еще до принятия божественного пути.
В саду царила прохлада, цветы постоянно поливали водоносы, но
как только я ступил на пыльную дорогу, зной заставил меня прикрыть
голову спящей сестренки, пускающей слюнки на моем плече, и ускорить
шаг.
Звуки дизелей были слышны уже явственнее, набат ударов
двигателей затмевал лишь черный дым, и когда я проходил возле
выхода из города, что выходил на тракт, я увидел как по дороге,
грохоча железом и выпуская потоки дыма, ехал десятиколесный монстр.
Многотонный монстр тянул за собой десятки телег, а вокруг него
скакали на лошадях охранники. И сейчас на меня пристально смотрел
тот самый командир наемников в кожаных плащах. Его черный, словно
воронье крыло, конь вдруг встал на дыбы, пытаясь скинуть седока, но
черный плащ лишь слегка привстал из седла, одной рукой держа узду,
а в другой сжимая винтовку. И мне показалось, что он дружелюбно мне
помахал, но я посмотрел тогда лишь мельком и устремился домой, ну,
по крайней мере это место я еще называл домом.
Обшарпанный, с протекающей крышей, но все же дом. Уложив в
постель малышку я спустился в кухню. Мэрилин хоть иногда и
готовила, но уборка не была ее сильной чертой, а мне пора было уже
начать готовить ужин, но сперва я поднялся в свою комнату и,
взглянув в зеркало, сел на кровать и достал из вещмешка свой
трофей. Теперь это мой пистолет, и пусть он неказист и имеет лишь
один патрон, но он мой.
− Ты будешь мне верным другом, – держа в руках револьвер,
проговорил я, смотря, как преобразился он в моих руках после
нехитрой чистки и смазки.− Ну ничего, сейчас я проверю и заряжу
тебя, теперь ты всегда будешь рядом.