Но все это будет, когда я покину караван, а сейчас я должен
довершить начатое, и мне было тяжело решиться на это. После ночного
происшествия я должен был поговорить с Виолой и убедиться, что с
ней все будет хорошо. Все, что сделали тени это моя вина, без меня
они не приходят в этот мир. И мне нужно знать, что произошло и как
впредь этого избежать, несмотря на то, что теперь в караване я
враг, а не друг.
Вито был строг, но справедлив, наступил полдень и настал мой
последний час в караване, со мной расплатились, все по честному,
монета в монету. Но было неприятно видеть косые взгляды со стороны
пассажиров и команды каравана. Они не знали что и как случилось, но
им было достаточно того, что Виоле плохо, и в этом, как заявил
Вито, виноват я. Клановые слышали как она кричала из палатки в
первые часы как пришла в себя, Виола еще долго находилась в бреду,
ей казалось что некогда родной клан наконец добрался до неё и
пытает изгнанную, что доставила им столько проблем.
Но я не мог уйти, не поговорив с ней, я виноват в том, что она
стояла у грани, мне нужно уйти, но Виола должна знать, что я не при
чем. И потому сейчас я в нерешительности стоял у палатки, которую
разбили на земле, чтобы Виола могла отдохнуть от тряски, ведь она
была очень слаба.
− Братик, она ждет тебя, – тихо проговорила Тера и отпустила мою
руку, на мгновение ее глаза показались мне иного цвета, будто них
проскользнули черные цвета. – Я тут постою.
− Спасибо, – тихо проговорил я, погладив голову сестрёнки. Я
спрашивал её, помогала ли она мне этой ночью, ведь я её слышал в
голове своей, но она лишь отрицательно качала головой.
Тёмный полог палатки открылся и передо мной появился Вито, как
всегда лысый и хмурый, но его выдавали глаза, в них не было злости,
по крайней мере, когда он смотрел на меня.
− У тебя есть десять минут, – глухо, зло проговорил Вито. –
Потом я лично пристрелю тебя. Ты меня понял, Джони?
− Да, – ответил я, а повсюду защелкали затворы, и находящиеся
рядом с Вито охранники каравана направили на меня свое оружие. В
мгновение из друга я за одну ночь стал врагом.
С тихим вздохом я вошел в палатку, понимая, что если что-то
пойдет не так, начнется стрельба, в которой я могу и не выжить.
В палатке царила тьма, и пахло зажжёнными ароматическими
палочками, Виола смотрела в потолок, лежа на кровати под белой
простыней и молчала, даже не взглянув на меня. Я сел на краешек
кровати и тихо отсчитывал секунды про себя, зная, что Вито шутить
не будет. Один, два, три... сто семьдесят пять…