– Это фамилия моего покойного мужа.
– Покойного? – слишком быстро вырвалось у него.
– Он погиб два года назад в Майами. Не справился с управлением вертолета, не сумев посадить его на площадку. Прямо у нас с дочерью на глазах, – достаточно спокойно сказала она.
– Извините.
– Ничего, – глаза у нее были сухие.
Они замолчали.
– Когда я могу приехать в Батон-Руж? – вдруг спросил Кемаль.
– Вы считаете, это нужно? – спросила она.
– Да, – на этот раз он ответил достаточно твердо.
– Когда вам будет удобно.
– Завтра.
– У вас нет завтра других дел?
– У меня их завтра не будет.
– Марта была моей подругой, – предостерегающе сказала женщина.
– Это что-то меняет? – спросил он, глядя ей в глаза. Бокал шампанского в руках вдруг стал очень тяжелым.
– Не знаю, – кажется, впервые за время разговора немного растерялась она.
Внезапно из дома раздались какие-то крики, послышались оживленные голоса.
– По-моему, нам нужно вернуться, – сказала женщина, уже не глядя на него.
Не дожидаясь ответа, она пошла к дому. Он, швырнув свой бокал в сторону, остался у дерева. Иногда ему хотелось бросить все и куда-нибудь уехать. Далеко-далеко. Словно пытаясь убежать от своей нынешней жизни. И от прошлой тоже. Туда, в прошлую жизнь, его почти не тянуло. В первые годы было, конечно, трудно, но потом он как-то привык, втянулся в свою роль, и временами она ему даже нравилась.
А может, во всем была виновата Марта, сделавшая его личную жизнь такой невыносимой пыткой и отравлявшая его существование самим фактом своего присутствия. Он твердо решил, что обязательно разведется с Мартой уже в наступавшем году. Конечно, деловое партнерство с Робертом Саймингтоном – вещь полезная и даже необходимая, но терпеть его дочь уже просто невозможно. Они слишком разные, так считала сама Марта. Если бы она знала, как она права. Они действительно очень разные, и здесь уже ничего не поделаешь.
Он был уже вторым мужем Марты. Первый сбежал через полтора года после женитьбы. Когда они поженились, Марте было уже за тридцать, но благодаря массажным салонам и искусной косметике ей удавалось сохранять подтянутую фигуру подростка и почти детское выражение лица. Лишь позднее он понял, что упрямство и каприз, обычные для подростков, стали постоянными составляющими ее характера. Но понял слишком поздно, после рождения Марка.