Старшина на пару минут задумался,
будто пытался вспомнить.
- Перекрыто тут все было, капитан, -
негромко проговорил он, вновь встречаясь глазами с командиром
разведгруппы. - Кругом войска были. Полное оцепление! Муха не
проскочит... Слух по округе шел, что кто-то из наших здесь погулял.
Больше ничего сказать не могу! Опасно тут было. Больше сюда мои не
ходили...
Со стороны окна, где все это время
статуей стоял якут, послышалось кхеканье. Все сразу же повернулись
на звук.
- Танк, командир, - глухим, словно из
бочки, голосом напомнил тот.
- Вот..., - протяжно пробормотал
капитан. - Абай говорит, что по пути сюда мы танк один встретили.
Кв-2. В глухом лесу. Кругом ни дорог, ни просеки, словом ничего! Не
встречали твои?
- Какой к лешему танк? - искренне
удивился старшина, махая рукой. - У нас патронов то не всегда
хватало... А ты танк, танк! Стрелять нечем было...
Отряд ждал командира. В небольшой
впадине задымился костер, куда поставили готовиться немудреное
варево.
Она встала на колени именно там, где и
остановилась. Возле разросшегося орешника на вытоптанной людьми
траве, она начала молиться.
- Вспомни, о всемилостивая Дева
Мария,
что испокон века никто не слыхал о
том,
чтобы кто-либо из прибегающих к
Тебе,
просящих о Твоей помощи,
ищущих Твоего заступничества, был
Тобою оставлен.
Исполненный такого
упования,
прихожу к Тебе, Дева и Матерь
Всевышнего,
со смирением и сокрушением о своих
грехах.
Не презри моих слов, о Мать
Предвечного Слова,
и благосклонно внемли просьбе моей.
Аминь.
После каждого поклона она на долю
секунды оборачивалась в сторону леса и со страхом всматривалась в
неподвижно стоявшие деревья. Ей все время казалось, что вот-вот все
начнется снова...
- Андрюшечка, - вновь кланяясь,
заплакала она. - Что же ты меня не слышишь? Маму свою родимую не
привечаешь?
- Тетя не плачьте, - вдруг вздрогнула
она от тонюсенького голоска, раздавшегося из-за спины. - Не надо
плакать! Плакать грустно... Я вот никогда не плачу... Ну, почти
никогда! Один раз только заплакала, когда папа мой
уехал...
На нее из под криво подрезанной челки
смотрели большие детские глаза. Невысокая девчушка в еще
угадывавшейся сиреневом платье выжидательно теребила ее за
руку.
- А у вас, что тоже папа уехал? Вы
поэтому плачете? Да?
Женщина никак не могла остановиться.
Слезу сами текли из ее глаз.