Несмотря на заверения паренька идти им
пришлось почти с час, в течение которого Пашка практически не
умолкал. Вынужденное одиночество на посту помноженное на долгое
ожидание буквально взорвали его. Он что-то постоянно рассказывал,
через каждую минуту теребил рукав учителя, а потом забегал вперед и
требовательно заглядывал ему в глаза.
- … Я раз и прибег! А Сергеич мне и
говорит... Ты Пашка истинный махновец, - тараторил он без умолку. -
Посмотри на себя. А что смотреть? Вона все тута! На мне! Рубаха да
порты, а что грязные, так я на посту...
- Стоять! - откуда-то сверху из-за
наваленных деревьев раздался громкий окрик. - Пашка, подь сюды,
стервец! Кого там привел?! А? Быстро! - слышалось, как сверху
кто-то шумно слазил, обламывая ветки. - Давай, зови командира!
Ну!
Ветки раздвинулись и появилось сначала
массивное тело в толстом свитере. Затем с кряхтением показалось и
красное от приложенных усилий лицо. Отдуваясь пожилой партизан
поправил висевшую за спиной винтовку и только потом
спросил:
- Кто таков будешь? Давай, говори все
без утайки. Можа ты ихний шпиен? А?
Тот в ответ тихо
рассмеялся.
- Отец, ты на мое лицо посмотри, -
кепку учитель сдвинул на затылок, обнажив для июльского солнца
высокий лоб. - У меня же на лице написано, что я еврей! - однако
старый не разделял его оптимизма; такое впечатление, что его вообще
было сложно чем-то прошибить. - Юде, отец я, настоящий юде, как
немец говорит.... Таких, как я они не любят. Слухи ходят, что в
лагеря нас сгоняют...
- … Похож вроде, - тем временем
бормотал партизан, хмуря брови. - Жиденок — он и есть
жиденок...
- Что же ты Михал Силыч такое
говоришь? - укоризненно проговорил другой голос, обладатель
которого оказался плотным человеком невысокого роста. - Значит-ца ,
говоришь еврей, да к тому же учитель. Хорошоооо, - протяжно
протянул он. - Нет! Даже не хорошо, а просто замечательно. У нас
как раз детишек целая туча — будет чем заняться.
После некоторого молчания он
продолжил:
- Меня зовут Голованко Илья Сергеевич.
Я местный командир, - последнюю фразу старшина произнес каким-то
виноватым тоном. - Ты уж земляк не обижайся на такой «теплый
прием». Война, сам должен понимать... Ну, что стоишь как жених на
свадьбе, пошли знакомиться с хозяйством!
Пришлый кивнул головой на такое скорое
посвящение в партизаны и нырнул вслед за старшиной в густую листву.
Внутри он пробирался чуть не на ощупь. Пеньки с разлохмаченной
щепой, острые прутки так и норовили ухватить его за штаны и
вцепиться в ноги.