Палец в перчатке ткнулся в сторону
раненного, вид которого был более чем странный. Вилли сотрясала
мелкая дрожь, как при лихорадке. Однако ему не было холодно. Кожа
мелко подергивалась вместе с мышцами.
- Ему уже не до врача! - внезапно
перешел на визг офицер. - Там что-то есть! Вот-вот смотри! О боже!
Ханс, огнемет! Да, жги же быстрее!
Пухлое тело на мгновение перестало
извиваться. Кожа натянулась и начала покрываться крошечными
разрывами, словно от бритвенных порезов.
- Огонь! Ханс!
Оглядывая лагерь, старшина еле уловимо
улыбался в свои усы. «Вроде и ничего! - думал он, опираясь на
командирский шалаш. - Устраиваемся по-немного. Думал зачем эта
головная боль? А оно вона как повернулось... ». Небольшая полянка,
скрытая с трех сторон болотом, был покрыта ладными шалашиками. То
там то здесь горели еле заметные костры, у которых шуровали
довольные женщины. «Ничего, - продолжал старшина. - Обживемся
чутка. Вон бойцов в строй введем и начнем... Главное не торопиться!
В нашем военном деле, как все делается?». Бросив снова взгляд на
стоявшую к нему спиной спиной Клавдию Степановну — дородную
женщину, добровольно взявшую на себя нелегкую обязанность
партизанского повара, он пробормотал:
- Осторожно! Вот как!
- Товарищ старшина, товарищ старшина!
- вдруг загорланил с дальнего краю лагеря. - Где вы, товарищ
старшина?
- Что же это за паскудник разорался? -
разозлился командир, ковыляя в сторону раздававшегося голоса. -
Сколько раз говорил, сколько раз... Не орать! Не орать! Молчать
треба! Лес он шума не любит!
В это самое время прямо на него
налетел парнишка лет тринадцати в совершенно расхристанном виде —
волосы взлохмачены, рубашка на одной пуговице висит.
- Товарищ старшина, вот вы где! -
начал тараторить он, словно боялся, что его остановят. - А я вас
ищу по всему лагерю! Туды побег, потом сюды побег, а вас тама нету!
И что? Потом я кричать! А тут...
- Отставить! - топнул ногой старшина,
грозно при этом нахмурив брови. - Что это за лепет такой? А вид? Ты
кто таков? А?
Со смачным звуком закрыв открытый рот,
мальчишка начал себя осматривать. Грязные руки то там то здесь
оттопырили рубашка, прошлись по штанам.
- Я? - недоуменно спросил он, не
обнаруживая ничего предосудительного. - Я же Пашка Вихров, товарищ
старшина! Вона с той палатки! С мамкой мы тама! - Старшина
продолжал угрюмо его рассматривать. - Да, Пашка я,
Вихров!