Подошедшему
офицеру открылось совершенно неправдоподобная картина. Упавший
капрал никак не мог подняться из травы. Глаза выдели отдельные
фрагменты... Мелькали пыльные сапоги, казалось, они несколько лет
не знали щетки... Дергалась поцарапанная рука с узким золотым
кольцом. Судорожно сжимаясь и разжимаясь, она пыталась за что-то
ухватиться... Отлетел в сторону карабин с оторванным ремнем...
Блеснул бочонок патрона... Офицер сделал шаг с тропинки и присел,
пытаясь рассмотреть, что же происходит в этих
зарослях...
- Боже...,
- отшатнулся он назад и упал назад. - Боже мой, спаси и
сохрани...
Помогая
себе руками, он пытался отползти от этого ужасного места подальше.
Из под сапогов взметнулась трава и земля. Руки, наконец, коснулись
твердой поверхности тропинки.
-
А-а-а-а-а! - тонким, женских голосом засипел он, вскакивая на ноги.
- А-а-а-а-а!
Дрыганье
ног уже почти прекратилось, но гибкие древесные корни продолжали
крепко стягивать грудь солдата, не давая ему подняться. По лицу
копошилась луговая живность. Раздувая ноздри и дико вращая глазами,
капрал еще боролся за свою жизнь... Крошечные темные усики все
также растягивали его рот, словно держатели у опытного дантиста.
Судорогой сводило его губы, бессильно трепыхался язык, пытаясь
вытолкнуть наружу глубок склизких копошащихся червей...
- Да...!
Вот! - что-то безумно бормотал офицер, на спотыкающихся ногах
ковыляя в сторону ближайшего дома. - Это же... Черт! Как же
так?!
Молодой
выскочка, которого влиятельный папа-промышленник устроил подальше
от боевых действий, но с прицел и здесь заработать железный крест,
а то и не один, сошел с ума. Дотянув до дома, он начал скрести
ногтями по бревнам и жалобно просить:
- Откройте
мне. Откройте, ради бога! Скорее! Это же, обер лейтенант! Только не
молчите!
Он пожалуй
еще бы долго мог так стучать и царапать бревна, если бы не
подломившиеся под ним доски. Импровизированный тротуар, который в
дождливую погоды выручал хозяев, сейчас не смог помочь... Крепкие
сосновые доски, хранившие на своих боках крошечные следы чьих-то
укусов, оказались скрывали под собой настоящее грязевое
болото.
- Нет! Нет!
Папа! - рыдал он, стараясь ухватиться хоть за что-то. - Забери меня
к себе домой!
С чавканьем
земля приняла и его и остатки расковырянных досок.
Остальные
также далеко не ушли. Один из патрульных и молоденький солдатик,
первых показавшим на странных червей, дошли лишь до поворота, где
практически без всякого шума провалились в яму. Повар пожил чуть
дольше. Испытывая просто патологическую ненависть к любому
ползающему и летающему существу, он шел строго по тропинке. Лишь
около штаба, возле стены которого он остановился перевести дух, ему
не повезоло – путь в дом преградила собака майора. Последние
несколько недель тот всячески прятал своего любимого пса от любого
начальства, опасаясь неумолимого требования исполнить приказ о
введении карантинных мероприятий...