А объект, тем временем, не подавал никаких признаков жизни. Он
был абсолютно неподвижен, не зажигал никаких огней, не производил
никакого шума. Если это был космический корабль, то он должен был
бы как-то себя проявить. Пришельцы должны были бы выйти наружу или
что-нибудь еще там. Однако никакого движения не было заметно.
Ёл вдруг подумал о том, что, возможно, пришельцы так же
внимательно следят за ним самим, как он следит за ними. И от этой
мысли стало совсем нехорошо. Он помнил отчет Элга, и прекрасно
понимал, чем может грозить ему самому контакт с неизвестными.
Внезапно Ёл дал задний ход, и опустил авиалет за небольшим
холмом, который, тем не менее, хорошо закрывал его от объекта. Тут
только он смог, наконец, перевести дух, и почувствовал, что чувство
страха уменьшилось. Оно не исчезло совсем, но стало значительно
слабее. Это уже даже был и не страх, а просто чувство тревоги,
чувство опасения.
Решив, что просто сидеть и ждать неизвестно чего не имело
смысла, Ёл решил выбраться из авиалета. Взяв лежащий на сиденье
гранатомет, он выбрался наружу. То, что отправляясь на разведку, он
одел скафандр, было и хорошо и, одновременно, плохо. Хорошо было
потому, что воздух в скафандре был значительно богаче кислородом,
чем снаружи, да и сам скафандр давал Ёлу хоть какую-то
дополнительную защиту. А плохо это было потому, что скафандр
стеснял его в движениях, замедлял скорость, да и вообще, как-то
снижал восприятие окружающей среды. Но самым главным недостатком
было то, что в скафандре он ничего не слышал.
Готовый в любую минуту броситься назад в авиалет, Ёл крадучись
двинулся вперед, осторожно огибая холм. Когда объект снова появился
в поле его зрения, чувство тревоги вновь вернулось к нему. Положив
руку на гранатомет, он почувствовал себя более уверенно, хотя
прекрасно понимал, какое же это неэффективное оружие против
космического корабля. Ёл остановился, и стал наблюдать за объектом.
Тот по-прежнему продолжал оставаться неподвижным, никаких признаков
жизни ни в нем, ни вокруг него не было. И биолог снова
засомневался, корабль ли это. Но только что это могло быть иное? Уж
никак не метеорит. Тогда что?
ГЛАВАXLIX
Ёл снова начал приближаться к объекту. Дурацкая местность, даже
укрыться нигде нельзя. В радиусе нескольких сотен метров нет ни
камня, ни пригорка, ни какой-нибудь ямки, которая могла бы
послужить убежищем. К тому же с объектом стало твориться что-то
странное. Он словно бы начал терять очертания. Или это творилось
что-то с глазами Ёла? Глаза жителей Цельсии не были предназначены
для ночной жизни. В темноте они видели плохо. Однако шлем позволял
включать режим ночного видения, поэтому и объект был виден довольно
хорошо. Ёл решил, что просто не внимательно рассмотрел объект
поначалу. Ему померещилась какая-то пирамида, примыкающая к шару.
Теперь же не было никакого сомнения, что это была вовсе не
пирамида, а нечто цилиндрическое.