Звездолет, на котором прибыл Ёл, был уже совсем иной
конструкции, нежели «Жизнетворец». Корабль имел форму шара,
представлял собой идеальную сферу, не имеющую иллюминаторов. Их
заменяли приборы, которые наделяли звездолет куда лучшим и
совершенным зрением, чем зрение, которым обладал человек.
Едва только корабль вошел в плотные слои атмосферы, Ёл буквально
прилип к экрану монитора. Звездолет летел над океаном, очень быстро
приближаясь к материку. Однако с такой высоты Ёл не смог заметить
никакой разницы между сегодняшней топографией и тем, что было,
когда он улетал отсюда в последний раз. Континент казался все таким
же голым и безжизненным.
Вскоре показался научно-исследовательский комплекс. Это было уже
совсем иное сооружение, чем то, которое оставил на планете
«Жизнетворец». Комплекс представлял собой обширное здание,
предназначенное для жизни и работы нескольких десятков человек.
Правда, пока здесь находилось всего лишь четверо ученых.
Шар завис над равниной, недалеко от комплекса, и медленно
опустился на поверхность планеты. Ёл, вместе с тремя учеными,
которые должны были составлять смену, погрузились в авиалет, и
вылетели из корабля.
И только оказавшись снаружи, Ёл, наконец-то, заметил признаки
выхода жизни на сушу. Правда, поначалу он не понял и не осознал
того, что видит, и лишь приглядевшись внимательно, догадался, что
на поверхности земли зелеными пятнами прорастает то ли мох, то ли
низкая трава.
Возле комплекса их ожидали. Едва выйдя из авиалета, Ёл оказался
в объятиях одного из встречающих.
- Да ведь это же сам Ёл! – воскликнул человек, не сводя
восхищенного взгляда с прибывшего. – Можно сказать первооткрыватель
планеты! Ты же наша легенда.
- Я весьма польщен, - смущенно улыбнулся Ёл, высвобождаясь из
объятий. – Насчет первооткрывателя это, конечно, перебор.
- Но ведь это именно ты привил жизнь этой планете?
- Ну, не я один.
Но человек его не слушал. Он обвел рукой пространство, и
восхищенно заговорил:
- Ты только посмотри вокруг! Видишь? Жизнь завоевывает себе
место под солнцем.
Ёл осмотрелся. Землю, во многих местах действительно покрывал
мох. Не сводя завороженного взгляда от этого примитивного клочка
жизни, он присел на корточки, и провел рукой по мху. Тот был
мягкий, нежный и пушистый, такой, каким и должен быть настоящий
мох.