Биолог поднялся с кресла, и подошел к иллюминатору.
Солнце уже склонялось к горизонту, и его лучи начинали освещать
багровым светом землю. Необычайное зрелище настолько заворожило
Ёла, что он замер у иллюминатора, не в силах отвести глаз от
увиденного.
- Это что, закат? – обратился он к
остальным.
Все поднялись со своих мест, и тоже встали у
иллюминатора. Потрясенный, Ёл продолжал смотреть на
зарево.
- Это невероятно, - с восхищением воскликнул он. –
Солнце! Оно же красное! Смотрите, во время захода солнце
превращается из желтого в красное. – Он немного помедлил. – Совсем
не так, как у нас на Цельсии.
В его голосе послышалась легкая грусть. На их
родной планете солнце было гораздо более ярким и белым. А во время
заката оно приобретало желтый цвет, окрашивая планету такими же
желтыми сумерками.
Герг прикрыл глаза рукой.
- Странно, солнце здесь гораздо тусклее, но от его
света больно глазам.
- И предметы отбрасывают здесь всего одну тень, -
подхватил Элг. – Необычно это, но по-своему красиво.
Ёл приблизил лицо к иллюминатору, и попытался
оглядеть мир, лежащий снаружи.
- Скоро здесь станет совсем темно. – Он поежился. –
Я не представляю, какими могут быть ночи на планете, у которой
всего одно светило. И все же я должен приступать к работе.
Необходимо взять как можно больше проб.
- Сегодня ты уже ничего не возьмешь, - тихим
голосом сказал Элг. – Скоро надо будет ложиться спать, а работать
начнем утром.
Но спать они легли не скоро. Едва солнце
окончательно скрылось за горизонтом, на небе высыпали
многочисленные звезды. И весь экипаж поспешил облачиться в
скафандры, чтобы выйти наружу.
Пропустить такое зрелище было нельзя. На небе
появился спутник, который полумесяцем осветил планету.
- Посмотрите, - в восхищении произнес Ёл, глядя на
небо. – У этой планеты один спутник, совсем как у нашей
Цельсии.
- А звезды, - продолжал он. – Созвездия здесь
совсем не похожи на наши.
- Разумеется, - подтвердил Герг. – Иначе и быть не
может. Мы ведь не дома.
А вид чужого неба завораживал. Несмотря на то, что
созвездия здесь были иными, в целом, ночь на планете напоминала
ночь на родной Цельсии, вызывая, тем самым, щемящую тоску на
сердце.
- Пора возвращаться, - наконец сказал
Элг.