– Девушка, – подхожу к Тане, – помогите сбежать, пожалуйста, – молю её отчаянно.
– Садитесь и поешьте, – говорит она, давая понять, что помощи от неё не будет.
Нервы сдали. Беру стакан и кидаю в стену, но координация меня подводит, и я попадаю Тане в голову.
– Дура совсем? – она протирает ушибленный лоб. – Успокойся и не ищи проблем, – наклоняется и собирает осколки.
Успокоиться? Чёрта с два.
Цепляю край скатерти и тяну – грохот разбивающейся посуды раздаётся на весь дом. Таня смотрит на меня испуганными глазами, я беру осколок тарелки и… не знаю, что делать?
Прибегает Сергей и ещё один охранник. Сергей смотрит на Таню, на меня, потом опускает взгляд на кусок фарфора в моей руке. Я так сильно сжала осколок, что по руке стекает кровь.
– Не тупи, девочка, – пронзительный взгляд.
Таня выбежала из кухни и спряталась за спину второго мужчины. А в мою голову приходит самая идиотская идея, но так как других нет…
– Отпустите, или я порежу себя.
Смелости на это мне никогда не хватит, но блефовать я могу. Остаётся надеяться, что они поведутся.
– Глаз с неё не спускай! – приказывает Сергей и уходит.
Охранник ничего не говорит, только наблюдает. А я еле держусь на ногах: усталость и недосып дают о себе знать. От безысходности слёзы так и текут по щекам, но я стою, отступать нельзя.
Кажется, вечность прошла, когда внизу послышались голоса, и вскоре передо мной появляется мужчина, который притащил меня сюда из дома. Хозяин.
Чёрный костюм и такого же цвета рубашка, двухдневная аккуратная щетина, тёмные волосы и серые глаза, полные ярости, руки в карманах брюк. Он делает шаг и переступает порог кухни, я пячусь назад, но натыкаюсь на стол.
– Тимур Давидович, – пробует сказать что-то Сергей, но мужчина поднял руку вверх, и тот заткнулся.
Коленки начали подрагивать, дыхание сбилось, сердце бьётся о грудную клетку, грозя сломать пару рёбер. А хищник всё приближается.
Тимур (оказывается) кладёт руку на торчащий из моей ладони осколок и сжимает, продолжая смотреть на меня. На его лице играют желваки, зубы стиснуты. Не обращая внимание на то, что осколок впился в его ладонь, и по его руке стекает свежий ручеёк крови, он сжимает сильнее.
– Убери руку, иначе хуже будет, – его голос проникает под кожу.
– Нет! – неожиданно для себя говорю я.
Он наклоняет голову набок, резко вырывает осколок из моей руки и бросает его на пол. Вскрикиваю от пронзившей боли.