Единственная дочь могучего Вальмона с первого взгляда полюбила
изгнанника, а тот подарил ей своё сердце. В тайне от всех, они
поженились, и хотели сбежать, ибо знали, что царь никогда не отдаст
руку своей дочери смертному. Молодые были готовы бежать, как
случилось несчастье: на них донесли.
В гневе Вальмон приказал казнить обоих, и так, чтобы они даже в
миг смерти не смогли быть рядом. Однако любовь оказалась сильнее.
Творец всего сущего пожалел влюблённые души, и вознес их на Небо.
Там они всегда вместе и поныне.
Каждую ночь алым светом загорается Афир, и дважды в месяц рядом
с ним появляется прекрасная Зирабэль, лаская мир своим изумрудным
светом, будто стремясь обнять свою любовь.
Никто не знает, правда это или вымысел, но нет в Аморе повести
печальнее, и звезд прекрасней, чем Афир и Зирабэль.
Давно завершив очистку лука, Люсьен молча дослушал песнь Эстель,
стоя прислонившись к стене. Стоило отзвучать последним словам
песни, он подошел к матери и крепко обнял её.
— Мама, кем был мой отец? — спросил Люсьен.
— Ох, Лу-лу, — Эстель взлохматила непослушные волосы мальчика. —
Всё не так просто…
— Так расскажи! — воскликнул Люсьен, отскакивая от матери,
вперив в неё пронзительный взгляд своих зелёных, как у кошки,
глаз.
— Я не могу, милый. Для твоей же безопасности будет лучше, если
ты не узнаешь кем он был. Даже твой дедушка не знает всего.
— Я. Имею. Право. Знать! — отчеканил Люсьен, скрестив руки на
груди.
— Иди спать дорогой, я устала, — красивая женщина устало
сомкнула глаза, касаясь пальцами виска.
— Вот как, — усмехнулся Люсьен, резко развернувшись и уходя.
— Стой! — воскликнула мама.
Мальчик замер на половине пути, обернувшись. На лице застыла
мрачная мина. Брови сдвинуты, губы поджаты, глаза смотрят
непривычно холодно. Эстель передернула плечами. Иногда ей казалось,
что её сын куда старше, чем ему полагается. Она списывала это на
кровь, что течёт в его жилах.
— Да?
— Я правда не могу сказать, — вздохнула Эстель, и, видя что её
сын собрался уйти, поспешно продолжила. — Но я могу тебе кое-что
показать.
— Что? — с подозрением взглянул на неё Люсьен.
— Вещь, что твой отец мне оставил.
Они прошли в комнату матери. Не большое, светлое помещение с
ладной кроваткой, шкафчиком и сундуком, полным всякой всячины.
Опустившись на колени, Эстель двумя руками сняла со своей шеи
шнурок, на котором болтался простенький ключик. Вставив его в
замок, она отомкнула дверцу ларца. Внутри было полным-полно женских
вещичек, Люсьену не интересных. Твёрдой рукой отложив в сторону
обрезки ткани, нитки жемчуга и резные гребешки, Эстель вытащила на
свет какой-то предмет.