Он сверлит меня взглядом, но я старательно смотрю куда угодно, лишь бы не на него. Нарочно облизываю пальцы, испачканные в шоколадной глазури, чтобы его позлить, потом, притворившись, будто смущена, гляжу на остатки мороженого.
— Хотите? — невинно спрашиваю, протягивая Полянскому подтаявшее эскимо, и «нечаянно» роняю палочку ему в тарелку.
Он отрицательно мотает головой, на красивом лице ни капли гнева. Похоже, из равновесия вывести этого человека можно разве что атомной бомбой, внезапно упавшей на наш столик. Ну, и чёрт с ним! В кафешке уютно, по огромной плазме на стене крутят музыкальные клипы, по соседству с нами громко над чем-то ржут трое парней и две девчонки. Мажоры, сразу видно, одеты стильно и броско, у блондинки в носу пирсинг, а губы точно накачаны какой-то дрянью.
Барби недоделанная…
— Наелась? — небрежно достаёт из дорогого портмоне пачку денег Демон, вопросительно взглянув на меня. — или заказать вторую порцию?
Так и подмывает согласиться на добавку, но в меня больше не влезет. Пусть я заядлая сладкоежка, но всему есть предел, да и за годы в детдоме отвыкла наедаться от пуза. Хотя, плюсы в этом ограничении чувствуются — на мне ни грамма жира, фигура, что надо, правда, немножко нарастить массы бы не помешало. Грудь, длинные ноги и талия мои главные достоинства, я знаю, что очень хорошенькая, и ничуть не страдаю от самомнения.
— Сигаретой угостите. — поднимаясь из-за стола, дерзко предлагаю без намёка на вопросительный тон, и, не дожидаясь ответа, иду к выходу, не забыв прихватить симпатичную десертную ложечку.
Мелкое воровство уже давно стало частью моей жизни, и ничего зазорного в этом я не вижу. Те, кто долгие годы провёл в аду детского дома, выходят за его стены с разными пороками. Я не исключение. Такова реальность. Мы никому не нужны — ни родителям, по разным причинам от нас отказавшимся, ни, тем более, государству, запихнувшему таких, как я, в казённые дома, и кидающему нам жалкие подачки, в виде горстки конфет по праздникам.
Демон красноречиво хмыкает, догоняя меня возле своей тачки. Значит, поймал-таки с поличным. Я агрессивно распахиваю дверцу, давая понять, что выслушивать нотации не в настроении. Он садится за руль.
— Ладно, я ничё не видел. Расслабься.
А вот с этим проблема. Как я могу расслабиться в его присутствии, если даже смотреть на него страшно! И страх этот проклятый не потому, что Полянский — бандит, которого знает весь город, у меня совсем другие причины. Память, как назло, подбрасывает воспоминания двухгодичной давности, когда я впервые переступила порог его дома, и я невольно свожу коленки вместе.