- Конечно, отец. Я с удовольствием буду на службе, но позволь
мне после крёстного хода обратиться к народу и сообщить о скорой
отмене выкупных платежей. Это будет хороший повод объявить об этом,
что укрепит влияние нашей семьи и снизит недовольство знати, так
как будет выглядеть проявлением божьей воли. После молебна перед
иконой я обращусь к вам с просьбой об отмене выкупных платежей, и
вы сможете проявить свою милость к народу, - предложил я.
Император опять задумался, а через минуту произнёс:
- Да. Это будет хорошее решение. И никто не сможет из знати даже
помыслить о возражении. Это будет выглядеть как божий промысел.
- Это и есть божий промысел, отец. Ведь вся череда свершившихся
событий и последующих за ними решений, ничем иным, как божьим
промыслом, являться не может, - сказал я отцу.
- Хорошо. Какие у тебя ещё есть просьбы? Чем я могу тебе ещё
помочь? - спросил он.
- Мне нужны надёжные и верные престолу порученцы. Готовые
отправиться в любой уголок мира и выполнить определённые задания.
Мне неважно их сословная принадлежность, но очень важно их умение
соблюдать интересы Российской Империи.
- Я дам указание подобрать тебе список таких людей, а ты выбери,
кого посчитаешь нужным. Ещё я дам указание выделить тебе сто тысяч
рублей на твои нужды, если ты их потратишь, то обратись ко мне, я
выделю ещё. Надеюсь, ты распорядишься ими правильно. Завтра должны
доставить заказанные тобой пулемёты. Надеюсь, на этом пока всё, мне
нужно отдохнуть и ещё раз всё обдумать, последние дни я почти не
спал, а здоровье, как ты знаешь, у меня уже не то, что было раньше,
- сказал отец, намекая, что разговор окончен.
Выйдя из кабинета, я отправился к себе обдумать предстоящие
события. Сегодня на дворе одиннадцатое октября, вторник, значит,
через два дня Покров, и в скором времени ударят морозы, а это
означает, что пора готовиться к зиме и нужно продумать заново все
тренировки с охраной, включая неудобные револьверы и их быстрое
использование при необходимости, а также продумать, что делать с
охлаждением прибывающих пулемётов Максим, ведь, насколько я помню,
у них водяное охлаждение, а это добавляет сложности при их
использовании.
У себя в комнате я поднял свои заметки и попытался понять, что
мне необходимо делать дальше. Приняв руководство новыми
ведомствами, я решил для себя часть вопросов по возможности влиять
на вольнодумство в России и выявлять зарубежных шпионов. Но для
проведения реформ этого мало. Создание в Кронштадте секретной,
промышленной зоны даст возможность начать подготовку к
технологическому рывку отечественной промышленности. Остаётся ещё
не маловажный вопрос с национальным многообразием и присоединёнными
территориями, такими как Польша и Финляндия. Если последнюю ещё
можно попытаться ассимилировать, то Польша на такой шаг не пойдёт.
Единственный вариант, который я вижу, это создание еврейского
государства на территории Польши, с одной стороны, среди поляков
очень большое количество людей еврейской национальности, а с другой
стороны, нельзя допустить полной свободы как Польши, так и
новообразованного государства, чтобы их не взяли под свой контроль
Австро-Венгрия или Германия. Этот момент нужно очень хорошо
продумать, дабы не усугубить ситуацию перед Первой мировой войной.
Можно попробовать предложить выкупить часть земель для создания
Еврейской Автономии с последующим статусом независимого
государства. С этим вопросом можно к Ротшильдам и Гицбургам, а там
и другие подтянутся. Заодно нужно будет проверить деятельность всех
крупных банкиров и промышленников из евреев, среди них, наверняка,
найдутся пособники террористов и те, кто их финансировал. Это будет
хорошим поводом для показательной порки. Среди них есть и крупные
владельцы железных дорог, с ними нужно будет провести беседу о
помощи в строительстве Транссибирской магистрали и их возможного
участия в Восточной Торговой Компании. Да и вообще создание
Еврейского государства на границе с Германией сможет снять
антисемитский накал в обществе и ограничить свободы Речи
Посполитой, как отдельного государства. Можно предоставить им
Варшавскую губернию, усечённую с запада на одну треть, чтобы не
давать доступ к границе с Германией.