- Да, давайте отложим разговор до чая, но всё же ответь на один
вопрос, Никки, - сказала Мария Фёдоровна. - Ты не боишься, что
тебя, как Павла Первого, по голове табакеркой?
- Не боюсь, - сказал я. - Я к этому готов.
И вынул, положив на стол два заряженных и укороченных
револьвера, которые скрывались у меня под мундиром.
Все с недоумением уставились на меня, а моя мать с ужасом
глянула мне в глаза.
Глава 21. Министр внутренних дел.
Каждый полицейский знает,
что правительства приходят и уходят,
а полиция остаётся.
Лев Троцкий
- Никки! Как ты мог принести эти страшные вещи на ужин с нами? -
спросила меня Мария Фёдоровна.
- А что в этом такого? После того случая в Оцу я не хочу быть
беспомощной и испуганной белкой. Теперь у меня есть зубы, и я готов
пустить их в ход. А вы что скажете, Сергей Викторович? Неужели вы
думаете, что с момента того покушения на меня, я не заметил у вас в
потайном кармане подобной игрушки? Покажите нам, что вы там
прячете? - сказал я.
Князь, смутившись, встал и выложил на стол двухзарядный пистолет
небольших размеров, но с внушительным калибром и сказал:
- Я не мог себе простить, что подвёл вас в ту минуту и дал себе
зарок, всегда носить с собой оружие.
- Вот видите! Четырнадцать патронов на нас двоих, значит, если
сейчас сюда ворвутся с десяток вооружённых людей с попыткой нас
убить, то они здесь все и лягут. А если больше, то тут уже есть
варианты, как выбраться из этой западни. Но пулемёт в соседней
комнате помог бы решить эту проблему, - сказал я.
- Но это же ужасно, как можно жить в постоянном страхе, что тебя
могут убить в любой момент. Даже в собственном доме? - спросила
она.
- Также, как и вы живёте все эти годы, как в тюрьме. Окружённые
охранниками каждый день.
Не переживайте, Мама’. Теперь дополнительной охраной займусь я
сам. У меня достаточно знаний, как улучшить её, и те реформы,
которые я предлагаю, должны в будущем обезопасить нас оттого, что
случилось с моим дедом, Александром Вторым. Давайте всё-таки
займёмся ужином, а то мы с Виктором Сергеевичем проголодались, да и
за время путешествия отвыкли от нормальной пищи, - сказал я,
приступая к трапезе. Мария Фёдоровна позвонила в колокольчик, и
слуги зашли, чтобы поменять остывшие блюда.
Все ели молча, погружённые в невесёлые мысли, по виду отца было
видно, как он размышляет, не поторопился ли он с моим назначением,
и не обернутся ли будущие реформы бунтом знати, поэтому я не
удержался и произнёс вслух.