Марта ничего не ответила, а лишь мелко затрясла локотком. Тихон исподлобья глянул на ее лицо и увидел, что она смеется.
– Я думала, ты шутишь, – воскликнула она, ковырнув пальцем розовое пюре. – И вот этим тебя кормят?
– Однажды умудрился пожрать как человек.
– Обратись к Игорю, он поможет.
– Нет уж. В классе у меня с ним всё нормально, а вот вне занятий…
– Не переживай, он со всеми новичками так.
– Марта, а ты давно в Школе?
– В Школе с две тысячи двести девятнадцатого года, – сразу помрачнев, отчеканила она.
– «Не переживай»… – усмехнулся Тихон. – Это ты переживаешь. Что вы как запрограммированные? Ты откуда, с Аранты?
– В Школе с две тысячи двести девятнадцатого года, – повторила она, поднимаясь с кровати. – Спасибо за морковь, я поем у себя. Кубрик сорок один – шестьдесят два. Заходи как-нибудь.
– Как-нибудь, – кивнул в ответ Тихон. – Приятного аппетита.
На этот раз прилечь ему не дали. Когда он доскреб постылое пюре, с потолка явился голос и велел прибыть в класс в течение девятнадцати минут.
– Почему девятнадцать, а не восемнадцать и семь десятых? – возмущенно бросил Тихон, не надеясь, что его услышат.
Он задвинул поднос обратно в печь и по-быстрому умылся, на большее времени не оставалось. Прогулочным шагом до класса около шестнадцати минут, скорым – примерно одиннадцать. Откуда у него эти сведения, Тихон не знал, его опыт был совсем невелик, однако в точности расчетов он не сомневался.
Выскочив из кубрика, он чуть не столкнулся с группой незнакомых курсантов. Пятеро парней – молодые, обаятельные, веселые.
– Добрый день, – вякнул тот, что повыше.
– Где ты видишь день? – зло спросил Тихон.
– Ну… по идее, сейчас день.
– Не уверен.
– Ты не подскажешь, нам нужна комната…
Курсант наморщил лоб, и другой за него закончил:
– Номер сорок три – восемьдесят.
– Прямо, четвертый поворот направо, – не задумываясь, ответил Тихон.
– Здорово, – восхитились они. – И ты вот так, запросто?..
– Это не трудно.
– Давно, наверно, в Школе? – с уважением поинтересовался долговязый.
– В Школе с… – механически начал Тихон, но умолк и, бросив «счастливо», пошел прочь.
Растерянно потоптавшись, пятерка направилась по своим делам. Тихон пожалел, что у него мало времени, ему вдруг захотелось вернуться и поговорить с курсантами по-человечески, тем более что парни явно были такими же воспитанниками-недоучками, как и он. В Лагере Тихон общительностью не отличался, но теперь это казалось таким естественным: познакомиться, выяснить, из какой они колонии, посетовать, что, кроме Земли, нигде не бывал.