– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросил Локтионов. – Я и без тебя все хорошо помню.
– Очевидно, в ответ тогдашнее руководство КГБ принимается за разработку сверхсекретной операции с посылкой группы Савельева, – продолжал Алексеев, словно не обратив внимания на реплику генерала. – Поэтому в группу Савельева отбирают двух «ликвидаторов» и двух аналитиков. Очевидно, уже тогда просчитывались варианты возможного отделения Литвы и заранее готовились материалы по «агентуре центрального подчинения», с тем чтобы замкнуть наиболее ценных агентов непосредственно на Москву.
– Можно подумать, что ты не работал в КГБ и не знаешь, как это обычно делается, – покачал головой Локтионов. – Не нужно рассказывать мне прописные истины. Переходи сразу к делу.
– Группа выходила непосредственно на председателя КГБ Крючкова и одного из офицеров. Его фамилия нигде не обозначена. Но он докладывал результаты работы группы Савельева непосредственно председателю КГБ. Очевидно, «ликвидаторы» были посланы для того, чтобы «подчистить» возможные промахи аналитиков и убрать неугодных лиц, отказывающихся от сотрудничества с Москвой. Однако в материалах дела нет никаких данных о том, удалось группе или не удалось выполнить поставленную задачу. Ни один из офицеров, сотрудников группы Савельева, не работает больше в органах контрразведки. Все четверо уволены осенью девяносто первого. Вернее, двое уволены, а двоих списали как убитых.
– Зачем ты повторяешь мне то, что я сам тебе сказал? – покачал головой Локтионов. – Ты три месяца работал, чтобы установить известное? И это все, что ты узнал?
– Нет, не все, – возразил Алексеев. – Во-первых, мне удалось выяснить, кто именно докладывал в те августовские дни непосредственно Крючкову о событиях в Литве. Вот список офицеров. Три человека. Крючков принимал их практически каждый день. Можно вычислить, кто именно из них был связан с группой Савельева.
– Откуда получил? – протянул руку к списку заинтересовавшийся Локтионов.
– Крючкова арестовали сразу после провала ГКЧП, – пояснил Алексеев, – тогда к нему приехали сотрудники прокуратуры, которые изъяли документы из его личного сейфа. Пока шло следствие по делу ГКЧП, они находились в прокуратуре. Но затем, после амнистии, их вернули в ФСБ. Я попросил разрешения с ними ознакомиться.