- А как же твоя мама? - глажу его плечо в надежде немного расслабить. - Она тоже не общается с Тайлером?
Рука Итана вздрагивает под тканью идеально выглаженной рубашки, заставляя меня отдернуть ладонь и спрятать ее за спину.
- К счастью, у нас разные матери, Рика. Этот ублюдок - мой брат лишь наполовину.
Уже во второй раз внутренности неприятно сводит от хлесткого слова «ублюдок». Сейчас оно неприятно вдвойне, наверное, оттого, что Итан явно использует его в оригинальном значении.
- Кофе горит, - раздается мрачный хрипловатый голос за нашими спинами.
От неожиданности сердце проваливается вниз и, будто разогнавшийся теннисный мячик, снова подпрыгивает к подбородку. Я вдруг осознаю, что стою посреди кухни в одной футболке, к счастью, достаточно длинной, чтобы скрыть далекое от скромности белье, да и воронье гнездо на моей голове - совсем не та укладка, с которой я привыкла встречать незнакомых людей. Словно заторможенная юла, кручусь на сто восемьдесят градусов и замираю на месте, неделикатно приоткрыв рот.
Я совершенно зря переживала по поводу того, что окажусь самой раздетой на территории этого дома, потому что из одежды на парне напротив - лишь белое махровое полотенце, обмотанное вокруг бедер. И слух меня отнюдь не подвел: судя по влажным волосам, падающим ему на лоб, и поблескивающим на торсе каплям воды, это не Каспер плескался в душе.
Ударная волна раздражения, исходящая от Итана, иглами впивается в кожу, но даже она не останавливает меня от неприличного разглядывания незнакомца. Уж слишком разительно он отличается от всех парней, с которыми я привыкла общаться в университете, и тех, с кем меня пытался свести отец. Мы с ним явно ровесники, но в его темном, почти черном взгляде столько мрачности и холода, что я невольно задаюсь вопросом, в какой среде он вращается и чем зарабатывает себе на жизнь. На ту же мысль наводит серповидный шрам на его щеке, явно полученный много лет назад, и несколько заживающих кровоподтеков на ребрах и ключицах. Он точно неравнодушен к спорту, потому что такие тела без усилий не достаются: красиво вылепленные мышцы рук, треугольный торс, широкий, но без намека на перекачанность, рельефная грудь и твердые прямоугольники пресса.
Я корю себя за то, что так откровенно его рассматриваю, но оправдываюсь тем, что не каждый день вижу в десятифутовой близости образец тела со страниц «Sports Illustrated». Это всего лишь свойственное человеку любопытство, не более того.