Утром он привычно написал рапорт о случившемся убийстве в гостинице «Украина», добавив уже известные факты из биографии Мосешвили. По правилам он должен был ехать домой после ночного дежурства, но сотрудников не хватало, штаты в их прокуратуре до сих пор оставались вакантны, и им приходилось работать за двоих. Поэтому, побрившись у себя в комнате, Чижов начал заниматься текущими вопросами, пока его не вызвал прокурор.
Прокурор района был достаточно известной фигурой по всей Москве. Вальяжный, важный, самодовольный Вячеслав Николаевич Морозов был близким родственником одного из заместителей премьера страны. Уже это одно обстоятельство делало его значимость гораздо больше, чем все другие сопутствующие обстоятельства. Но вдобавок к этому он был любимцем городских властей, и многие поговаривали, что после очередной смены прокурора города у Морозова есть все шансы занять эту высокую должность. Морозов умел нравиться людям. Крупный мужчина в неизменно темных, даже летом, хорошо сшитых костюмах, в строгих роговых очках, он придавал самой прокуратуре какую-то несвойственную ей респектабельность и престижность. Его охотно избирали во всевозможные президиумы и правления. Его портреты часто появлялись в центральных газетах, а популярная телевизионная программа «Человек и закон» даже посвятила работе прокуратуры Киевского района целую передачу. Правда, злые языки утверждали, что глава телевидения лично поручил подготовить такую программу после звонка заместителя премьера. Но это были только слухи, и вполне вероятно, их распространяли завистники и недоброжелатели, просто опасавшиеся роста влияния популярного прокурора. Морозов принял Чижова, сидя за своим столом в кабинете. Перед ним стоял большой хрустальный стакан в тяжелой мельхиоровой оправе. Он любил пить чай именно из таких стаканов. Еще одним приобщением к миру небожителей была большая зеленая лампа, стоявшая слева от прокурора. Несмотря на менявшееся время и эпохи, эти зеленые лампы по-прежнему символизировали высшую власть и стояли только в кабинетах деятелей республиканского масштаба. Неизвестно каким образом, но Морозову удалось достать такую лампу, и он этим чрезвычайно гордился.
– Присаживайся, – показал на стул Морозов, чуть отодвинув стакан.
Чижов послушно сел на один из кожаных стульев, стоявших в кабинете прокурора.