– Это мой знакомый, мистер Дронго, – представил его Хеккет.
– Добрый вечер, – кивнув, сказал по-русски Дронго.
– Вы говорите по-русски? – спросил Лабунский. В его глазах была только настороженность, никакого удивления или волнения. – Вы похожи на итальянца.
– Говорю, – улыбнулся Дронго. – Я ваш бывший соотечественник. Мы жили в одной стране. Только я – в Баку, а вы – в Москве.
– Нет, не в Москве, – поправил его Лабунский. – Раньше я жил в Ленинграде и всего десять лет как переехал в Москву.
– Я тоже недавно купил себе квартиру в Москве, – сообщил ему Дронго. – Значит, теперь мы живем в одном городе.
– В таком случае мы уже земляки, – сказал без тени улыбки Лабунский.
Его супруга слушала их разговор и оценивающе смотрела на Дронго. Высокий рост, широкие плечи, мощная посадка головы, насмешливый взгляд, длинные пальцы, тонкие губы. Очевидно, подобного экземпляра в ее коллекции еще не было. Она шагнула к ним.
– Господин Дронго, – представил его Лабунский и добавил: – Он живет в Москве.
– Очень приятно, – пожала руку Дронго Екатерина Лабунская.
У нее были красивые темно-карие раскосые глаза, чувственные губы, нос с небольшой горбинкой, придававшей ее лицу дополнительный шарм. Она была высокого роста. И рукопожатие было сильным.
– Завтра утром встречаемся, – напомнил Хеккет. – Мы уже привезли наш протокол.
– Мы тоже, – кивнул Лабунский.
Он понимал по-английски, но говорил с сильным акцентом.
Дронго и Хеккет отошли от приехавших. Гости прошли к лифту, получив специальные карточки, позволявшие им подниматься на экзекютив-этаж – специальный этаж, на котором размещались апартаменты для особо важных гостей.
Когда гости входили в лифт, Лабунская повернулась и еще раз посмотрела на Дронго.
– Роскошная женщина, – усмехнулся Хеккет. – Кажется, вы передумаете и не захотите улетать.
Дронго ничего не сказал. Ни один из них даже не предполагал, что Хеккет окажется прав и Дронго действительно не улетит. Но совсем по другим причинам.