К нему подскочил майор, отвечавший за пост у палаты раненого.
– Я не позволю вашим людям находиться здесь, – нервно закричал он.
– А если он попросит чего-нибудь по-чеченски? – издевательски спросил Стольников. – Или ваши люди знают чеченский язык?
Майор замолчал. Он вытер пот со лба тыльной стороной ладони и обреченно махнул рукой. Лишь бы не было хуже, подумал он. А лишняя охрана не помешает. Эти чеченцы умеют драться, когда нужно, и своего вожака они будут охранять получше его сотрудников, резонно рассудил он.
Стольников выходил из больницы, когда увидел стоявшую на другой стороне улицы машину. За рулем сидел Цапов. Стольников оглянулся и, перейдя дорогу, подошел к машине. Сел в автомобиль рядом с подполковником и достал сигареты.
– Здравствуй, Константин, – сказал он.
– Я тебя и не узнал, – признался Цапов, – как ты здесь оказался?
– Я мог бы задать и тебе этот вопрос, – горько усмехнулся Стольников.
– Ты работаешь на него? – показал на больницу Цапов.
– А ты работаешь по-прежнему на государство? – парировал Стольников.
Они помолчали. Цапов тоже достал сигареты и закурил.
– Сколько лет мы не виделись, Слава, – миролюбивым голосом сказал он, – по-моему, лет десять.
– Ровно тринадцать лет и восемь месяцев, – желчно заметил Стольников, – я точно помню день, когда меня арестовали.
– Меня тогда не было в Москве, – тихо сказал Цапов, – я был в командировке, ты же знаешь.
– А когда вернулся, то уже ничего не мог сделать, – закончил за него Стольников.
– Неправда, – жестко возразил Цапов, – я писал в прокуратуру, подавал рапорты начальству. Я доказывал всем, что ты честный человек. Но я был тогда всего лишь лейтенантом. Обычным лейтенантом. Меня никто не хотел слушать. Я ничего не мог сделать.
– Сейчас ты, наверно, уже полковник, – издевательски сказал Стольников.
– Подполковник, – кивнул Цапов, – я же тебе объясняю, что ничего не мог сделать.
– Но ведь ты работал со мной. Был моим напарником, – упрямо настаивал Стольников, – они обязаны были поверить.
– В восемьдесят третьем милиции не верили, – мрачно сказал Цапов, – начались «андроповские чистки». Убрали Щелокова, к нам перевели Федорчука, который ничего не смыслил в нашем деле, но был убежден, что половина личного состава жулики и проходимцы. Такое было время. Нужны были показательные процессы, чтобы убедить всех в коррумпированности сотрудников милиции. И ты попал под эту волну.