В кабинете стояли три стола с шестью
стульями, табурет, железный несгораемый шкаф, шифоньер и высокий
шкаф с картотекой. С потолка свисал светло-голубой плафон с большой
лампочкой, одну из стен, оклеенных простенькими обоями, украшал
подробный цветной план города и карта уезда.
Открыв настежь окно, Рундук уселся за
второй стол, мне указал на стул рядом с дверью. Прежде чем сесть, я
подошел к окну и окинул взглядом Троицкую площадь, на которой шумел
торг.
- Какой сегодня день, месяц, товарищ
Скворцов? - спросил я у матроса.
- Пятница, 29 августа 1919 года. Ты и
этого не помнишь?.. Беда с тобой, Данила!
- Базары вроде бы запрещены советской
властью, - вспомнил я из прочитанного про этот период петродарской
истории. - А тут вся площадь запружена.
- В городе тяжелая ситуация. Из-за
опасности налета белоказаков Уисполком ввел военное положение.
Деревенским жителям позволено везти на базар излишки хлеба, а
мешочникам – соль, сахар, чай и прочее. Деваться некуда! Но
спекулянты так иногда достают, что с помощью красноармейцев
проводим рейды по базару. Город на осадном положении, а они,
понимаешь, жируют! Поневоле схватишься за наган!
Не успел матрос свернуть самокрутку,
а я оглядеться, как в кабинет вошел Светловский и сел за стол, на
котором стояла табличка «Помощник начальника по отделению
уголовного розыска».
- Так, - проговорил он, достав из
кармана серебряный портсигар с изображением двух охотящихся легавых
на крышке. - Без пяти три. - Он закурил папиросу и посмотрев на
настенные часы с кукушкой. - Через пять минут здесь для обсуждения
текущих дел соберется все наше небольшое отделение. Подождем.
- Кстати, байка про «подождем»! -
сказал Рундук, подняв указательный палец. - Ночь. В ресторации все
закрыто. Из норки высовывается немецкая мышь, озирается – кота нет,
несется к стойке, наливает себе пива, выпивает и мчится назад.
Через минуту из той же норки показывается французская мышь,
оглядывается – нет кота, наливает себе вина, выпивает и быстро
убегает в норку. Выглядывает русская мышь, кота нет, трусит к
стойке, наливает себе 100 грамм водки, выпивает, следом пропускает
еще 100. Кота все нет, наливает третью стопку, четвертую, пятую.
Оглядывается – ну, нет кота! Садится на пол, складывает лапы на
груди и, икая, бормочет: «Ничего, мать твою, мы подождем!»