- Павлом Иванычем звать. Да, вот она!
Главный по обыску выписал прямо у меня за столом.
Начальник Угро взял в руку бумажку и
вслух прочитал:
- «Явиться для разъяснений в бывший
дом купчихи Овчинниковой на Коммунальной площади на второй этаж к
товарищу Светловскому»… Ишь, шутник!.. Гражданин Терпугов, если вы
не знаете, то Светловский это я. - Он сунул бумажку в карман. - И
разъяснить я могу только одно: сегодня ночью вы, к сожалению, стали
жертвой ограбления самочинщиков.
- О Боже, пропало добро! - обхватил
голову одной рукой бывший купец.
Я тронул его за здоровый локоть.
- Вы сказали, что главным у них был
высокий человек в длинном плаще. А черты лица у него какие?
- Да какие, обыкновенные!
- Глаза?
- Глаза как глаза, голубые,
кажется.
- Особых примет, ну, там бородавок,
родинок, наколок, не заметили?
- Нет, не заметил.
- Чем он занимался, когда вошел в
дом?
- В зале за столом сидел все
время.
Я подошел к столу, но ничего
особенного я на нем в ходе осмотра не обнаружил. Cветловский снова
обратился к ограбленному с вопросом:
- Другие ряженные как выглядели,
Павел Иваныч?
- Не приметил, они тут такой бардак
учинили, что у меня голова кругом пошла.
- А понятые? Возможно, они нам
что-нибудь расскажут.
Cтарик взлохматил волосы,
задумался.
- К Галкиной и приставать не след.
Как есть, деревенщина! Простояла здесь с выпученными от страха
глазами, ничегошеньки не поняла. А к Алешке Будникову сходите. - Он
прищурился и закивал головой. - Мне показалось, что он признал
главаря, все на него косился да жевал губами. Не обессудьте, ежели
окажется, что это только мои догадки. Сам хотел к нему зайти. Он
помоложе меня будет и пьяница, каких поискать.
Составив подробную опись украденных
вещей, Терпугов проводил нас до тротуара и кивком головы указал на
деревянный соседский флигель.
- Хибара Будникова!
Мы прошли к разбитой калитке с
полустершейся надписью «Злая собака». Перекошенная конура была
пустой: четвероногий сторож давным-давно исчез со двора. Как и
конура, обветшавший флигель производил жалкое впечатление. Крыльцо
исчезло (видимо, пошло на дрова), само жилище лишь отдаленно
походило на жилое. Тесовая крыша в двух местах провалилась, одно из
окон было крест-накрест заколочено грубыми досками. Мы громко
постучались. Тишина. Толкнули замшелую дверь, она со скрипом и
приоткрылась. В сенях в самом неприглядном виде лежали чурки,
грязные ведра, прохудившиеся кадушки. На чердак вела не лестница, а
сучковатое сосновое бревно, дверь на двор была с такими щелями, что
напоминала штакетник.