- Многие маги за это, между прочим, большие деньги платят, -
чуть смягчившись продолжил он. – Не предлагаю тебе пройти весь курс
обучения или впитать в себя все знания из одной из старейших
библиотек, но кое-что нам действительно может оказаться полезным.
Например, раздел заклинаний и приемы магического боя.
Денис взглянул на василиска, не скрывая своего любопытства.
- Интересно? – усмехнулся тот. – То-то же. Пойдем, не будем
терять драгоценное время.
И обучение Дениса началось.
Труднее всего ему давались заклинания. Не потому, что нужно было
за один присест запомнить кучу информации (на своей работе он и не
такое запоминал). Но потому что все заклинания были на каком-то
непонятном языке.
- Это же межзонный магический! На нем дети начинают говорить
слово «Мама»!!! – в отчаянии всплескивал лапами Гендель, когда
Денис делал очередную ошибку в простейшем охранном заклинании или
не мог вспомнить продолжение заклятия перемещения предметов.
- Для меня это – не больше, чем абракадабра! – пожал плечами
Денис. – Вот, послушай, разве в этом есть какой-то смысл??
Он сосредоточился и пропел:
- Фамосо вайларэээ класико… Как там дальше? И почему, кстати,
это нужно обязательно петь? Я не в голосе! – возмутился он.
- Ты и не в своем уме, к сожалению, - не замедлил ответить
Гендель. И затем снисходительно разъяснил, - Заклинания поют,
потому что так они становятся частью мироздания. Если ты
внимательно прислушаешься к миру, ты услышишь его Песню. Поет
ветер, поет волна, поет камень… Только ты не поешь, клянусь своим
даром!
Денис закатил глаза:
- Да понял я, понял. Сейчас еще раз попробую.
Он повернулся к большому булыжнику в комнате, который безуспешно
пытался поднять несколько раз своим неумелым напевом. Но слова, как
игривые воробушки, раз за разом вылетали из его памяти, ничего не
происходило и приходилось начинать все сначала. Дело осложнялось
тем, что Гендель отказывался ему подсказывать нужные слова,
объясняя это тем, что заклинание творит один. А в книгу
подсматривать и подавно было бессмысленно: если уж на слух
заклинания ему казались непереводимой белибердой, то накорябанные
иероглифы и вовсе пугали его до чертиков.
Тем не менее, он взял себя в руки, подавил нарастающее
раздражение, закрыл глаза и попытался вспомнить заклинание с самого
начала.