- Фесосони! - умоляла женщина старуху, хозяйку этого дома, - О ле тине леа май ло мату ну. На сола есе миа кудая пиапалла. Ае ле алу есе ле тига. (*Помоги! Это девушка из нашей деревни. Она сбежала из гарема султана, и чувствует свое тело. Но боль не проходит. )
Старуха равнодушно посмотрела на умирающую меня и ответила грубым, каркающим голосом.
- Е ле осао ла мое, матуа маи меа мамао. Ле маутиноа ре а мафаи она уо файя. (*Не ваша она, очень издалека пришла. Не уверена, что справлюсь.)
- Фесосони! Е таутала о иа и ла матоу гагана. О ле тоения ле леаи се иси. (*Помоги! Она говорит на нашем языке. А у старика больше никого нет.)
Старуха кивнула и махнула рукой, указывая на широкую деревянную лавку. Мужчина осторожно положил меня и отошел.
- Алу есе! - приказала она, - Пикина о ина теае. (*Уходите! Заберете ее завтра.)
Когда все ушли, она села рядом со мной и наклонилась, вглядываясь в мои глаза.
И в этот момент там, в обжигающе красном мареве боли, я увидела вдали проблеск холодного света. Как будто бы где-то далеко, с трудом пробиваясь сквозь туман, светил прожектор. Или скорее маяк... он мелькнул и вдруг исчез. Но я знала, что там меня ждет спасение, и изо всех сил рванула туда, где он был.
Я билась, боролась за свою жизнь так же, как тогда под водой. Но сейчас у меня получилось. Свет становился все ближе и ближе. Еще немного... чуть-чуть.. еще одни рывок... и я выплыла....
Боль исчезла, в то же мгновение сменившись приятной прохладой. Мышцы гудели от нечеловеческого напряжения. Я открыла глаза. Огляделась. Я лежала на твердой деревянной лавке в крошечной деревенской избушке. Большая беленая печь занимала половину жилой комнаты. По потолку все было завешано пучками трав, связками каких-то сушеных плодов причудливой формы... как будто бы избушка бабя Яги...
Мерно стучали капли в умывальнике, рядом с которым висело белое вышитое полотенце, пахло свежим хлебом и молоком... тепло, уютно. Но в доме никого не было.
Я осторожно попыталась сесть, выпутываясь из полотна, в которое меня завернула на дороге та женщина. Голова слегка кружилась... опустила босые ноги, и коснулась кончиками пальцев прохладных половиц из некрашенного дерева.
Внезапно дверь заскрипела, и в комнату вошла незнакомая старуха, старая, лет девяносто не меньше, она держала в руках ощипанную курицу. Я испуганно смотрела на нее, не зная что делать.