– Я знал, что ты обрадуешься.
Коннор нежно касается моей руки, и я отвечаю вымученной улыбкой:
– Еще бы!
Дело в том, что я, вероятнее всего, когда-нибудь полюблю джаз. В один прекрасный день. Более того, я почти уверена, что так и будет.
Я любящим взглядом слежу за тем, как Коннор одевается, чистит зубы ниткой и берет портфель.
– Ты надела мой подарок, – замечает он с довольной улыбкой, глядя на разбросанное по полу белье.
– Я… я часто их ношу, – заверяю его я, скрестив пальцы за спиной. – Такие роскошные.
– Желаю хорошо провести время с семьей. – Коннор подходит к постели, целует меня и как-то странно мнется. – Эмма?
– Да?
Он садится на кровать и как-то уж очень серьезно смотрит на меня. Боже, какие у него голубые глаза.
– Я хотел кое-что сказать. – Он кусает губы. – Ты ведь знаешь, мы всегда были откровенны друг с другом во всем, что касалось наших отношений.
– Э… да, – подтверждаю я, начиная беспокоиться.
– Это всего лишь идея. Тебе она может не понравиться. Словом, я хочу сказать, все зависит от тебя.
Я в полном недоумении смотрю на Коннора. Его лицо заливает краска. И вид у него ужасно смущенный.
О господи! Что, если он извращенец? Потребует, чтобы я напяливала разные кожаные прибамбасы и размахивала плеткой?
Впрочем, я не возражаю на время стать няней. Или медсестрой. Или Женщиной Кошкой из «Бэтмена». Отпад. А если прикупить лакированные сапоги…
– Я тут подумывал… может… мы могли бы… – запинается Коннор.
– И?.. – Я ободряюще кладу ему руку на плечо.
– Мы могли бы… – беспомощно повторяет он и снова замолкает.
– Что?
Следует долгая пауза. Я едва дышу. Чего он добивается? И что имеет в виду?
– Мы могли бы начать обращаться друг к другу «дорогой» и «дорогая»! – смущенно выпаливает он.
– Что? – никак не понимаю я.
– Дело в том… – Коннор багровеет совсем уже угрожающе. – Мы собираемся жить вместе. Что ни говори, а это уже шаг! И я недавно заметил… что мы… мы никогда не говорим друг другу нежных… слов.
Я во все глаза смотрю на него, чувствуя, что попалась.
– Разве?
– Точно.
– Вот как…
Я залпом глотаю кофе. Вообще-то, он прав. В самом деле не говорим. Но почему?
– Как по-твоему? Но только если ты сама этого хочешь.
– Ну разумеется, – поспешно киваю я. – То есть ты совершенно прав. Конечно, хочу. – Я откашливаюсь. – Дорогой!
– Спасибо, дорогая, – шепчет он с любящей улыбкой, и я улыбаюсь в ответ, пытаясь не замечать хор протестующих голосов в собственной голове.