Она указала на скалу, торчащую над проломом в снежной кровле. На скале примостился свалившийся сверху огромный камень.
– Ты тащила меня, дитя?
Легкая улыбка засветилась на лице девушки.
– Ты не представляешь, какая я сильная, – сказала она и подтвердила свои слова, упав в глубокий обморок.
Филип кинулся к ней. Потом стал нащупывать на боку фляжку, которую свято хранил в течение всех своих бедствий; фляжки не было. Он огляделся; фляжка валялась на снегу, пустая.
Впервые отчаяние исторгло стон у Филипа. При звуке его голоса Грейс открыла свои кроткие глаза. Она увидела, что ее возлюбленный стоит, глядя на порожнюю фляжку, и улыбнулась.
– Я вылила все тебе в рот, милый, – сказала она. – Ты был так бледен, я боялась, что ты умираешь. Прости, милый.
– Я был оглушен – и только, но что с тобой, Грейс?
– Мне уже лучше, – ответила она и попыталась привстать, но тут же, негромко вскрикнув, снова упала на землю.
Филипа уже не было рядом с ней. Он взбирался вверх на скалу, по пути, который она ему указала. Когда он вернулся, лицо его сияло.
– Я видел долину, Грейс. До нее – две-три мили, не больше. Мы дойдем засветло и там заночуем.
– Боюсь… что мы не дойдем, – грустно сказала Грейс.
– Почему же не дойдем? – спросил нетерпеливо Филип.
– Потому что… у меня… сломана нога.
– Грейс!
Она снова лежала без чувств.
По счастью, Грейс ошибалась. У нее не была сломана нога, а всего лишь сильно растянуты связки; тем не менее от боли она не могла стоять. Филип снял с себя рубашку, порвал на бинты и, намочив их в ледяной воде, перевязал девушке распухшую щиколотку. Он подстрелил перепелку, потом еще одну утку, расчистил место для ночлега, развел костер и угостил Грейс вкусным горячим ужином. Голодная смерть больше не грозила им, опасности остались позади; самое худшее, что могло их ждать, это – несколько дней вынужденного промедления.
За последние два-три часа заметно потеплело. В полночь порыв сырого ветра зашевелил сосны у них над головой; что-то глухо застучало по снежной кровле. Шел дождь.
«Весна отправилась в поход!» – прошептал Филип.
Но Грейс было не до стихов, даже из уст любимого человека. Она уронила голову ему на плечо и сказала:
– Ты должен идти один, милый. Оставь меня здесь.
– Грейс!
– Да, Филип. Я дождусь тебя здесь. Я ничего не боюсь. Мне здесь настолько лучше, чем… им.