С чувством выполненного долга, я вернулся на свой диван. Орк
хаоса и ангел демонстративно не смотрели друг на друга. Они что
поссорились? Я проверил количество магической энергии ангела и
присвистнул. Уже больше четырех сотен. Остановил повышение манны и
поставил на прокачку разум. Таким темпом следующий бой можем и не
осилить.
Время шло медленно, но наконец, двадцать семь часов с последнего
сражения закончились. Как не странно никаких изменений в
освещенности тумана не было. День и ночь никак не отражались в этом
пространстве. Ангел уперлась в максимум по разуму, а также все
вместе они потренировали увертку. Я никого не жалел и результат
меня радовал. Поставил прокачиваться обычному орку броню. Пора его
на эволюцию выводить.
Треск и топот множества ножек, вырвали меня из мыслей. Туман
опять густел и вспучивался. Настало время пятой волны. Я подскочил
с дивана и быстро подготовился к бою, предусмотрительно спрятав в
инвентарь хрупкую мебель. Построение для воинов осталось прежнее.
Туман расступился открывая мои глазам черных с желтыми полосами на
спине, сороконожек. Размер существ поражал. Каждая из них была
примерно метр в высоту и десяток в длину. Сороконожки прибежали
довольно резво, но вот их количество не впечатляло. Все сражение
пошло по плану. Создания горели в огне саламандры, а орки и
хобгоблин добивали их. Я с удивлением заметил, насколько легко
гибнут довольно сильные враги. Они промахивались по моим существам
и потому не могли использовать своё главное преимущество – яд.
Второй уровень умения уклонения, давал хороший шанс избежать удара
противника, но некоторые попадали по моим воинам и тогда уже ангел
сводил отравление на нет. Магия противоядия на первом уровне не
могла сразу снять последствия такого сильного яда, но за пару
заходов она справлялась. Враги быстро закончились, а из тумана
вышел босс. Эта сороконожка примерно в десять раз превосходит тех
её собратьев, которых мы накрошили. Приказываю окружить её и
атаковать со всех сторон. Сам отступаю назад и призываю десяток
волков. Приказываю им атаковать спереди. Они кидаются на неё,
пробегая мимо саламандры выплюнувшей во врага огненный шар.
Сороконожка поднимает переднюю часть туловища и изрыгает из своей
пасти кислотную струю. Она одним ударом ополовинила отправленный
отряд волков. Обошедшие с боков воины врубились в плоть врага.
Сороконожка сделала пару движений своими острыми на концах лапами,
пытаясь атаковать всех разом, но промазала. Воины отпрыгнули от
удара и вновь нанесли урон, громадному телу врага. Волки накинулись
на голову, но одним движением мощных жвал, сороконожка прервала их
жизни. Саламандра, сделав пару шагов вперед, применила огненный
выдох. Пламя ударило прямо в морду чудовища «Крит!». Врага
изогнулся страшно шипя и треща. Мои войны, не переставая, рубят его
бока. Живучесть монстра исчезает крайне быстро. Сороконожка
отвечает саламандре тем же. Она, не целясь, выплевывает поток
кислоты, заливая ею всё перед собой и туша огонь. Саламандру
немного отодвигает ударом врага. Она облитая кислотой ревет в
ответ, а живучесть стремительно снижается, перепрыгивая за половину
от максимума. Её глаза загораются злобой, а магическая энергия
резко снижается. Сперва её голова, а потом вся шкура покрываются
пламенем. Теперь она похожа на живой огонь. Саламандра вновь
выдыхает пламя «Крит!». Чудовище ревет от боли и резко
вытягивается, чтобы в броске достать нахального противника.
Саламандра неуклюже отпрыгивает назад и пригибается, пропуская
гигантские челюсти монстра прямо над своей головой. Она тоже хочет
быть любимой своим хозяином и не уступит это место другим. Её пасть
вспыхивает ярким огнем и Сороконожка получает новый огненный выдох
«Двойной крит!». Вплотную, удар пламенем страшен настолько, что
этого урона хватило для гибели врага. Пылающая пламенной яростью
саламандра скосила свои правый глаз, на меня ища похвалы.