– Я все скажу, – чуть слышно проговорил Даня. – Никому не верьте, никого не слушайте. Правду скажу только я. Вчера у меня был урок. Я же говорил – у меня были уроки во вторник, среду и четверг. Вчера был четверг…
«Точно, четверг! – припомнил следователь. – Как я сразу не сообразил! Убили ночью… А уроки у них были до полуночи. Стало быть, парень видел Боровина последним?»
– Мы позанимались, – торопливо шептал Даня. Его лицо заметали серые, мертвенные тени, глаза едва открывались под тяжестью длинных ресниц. – Потом… Потом я не помню. Кажется, я убил его.
– Брось, милый, – остановил его Голубкин. – Чего ради?
– Уйдите, – нервно сказала медсестра, пытавшаяся приладить иглу капельницы к вене Исаева. – Тут не полагается после трех!
– Я убил его, кажется, – монотонно повторял парень. – А потом… Помню улицу. Я шел по улице, было так холодно… Я даже не оделся. Был в костюме. Да, пальто я не надел, потому что вышел не от себя, а от него. А к нему я конечно, ходил без пальто. Потом… Вы говорили – я пил что-то?
– Коньяк… – машинально ответил следователь.
Даже медсестра остановилась, ловя каждое слово, хотя конечно, мало что понимала в этой потусторонней исповеди.
– Да, я купил коньяк. В магазине, – уточнил Даня, как будто были другие варианты. – Я уже несколько дней подряд покупал коньяк. Мне было так плохо!
– Почему?
– Не знаю. Жить не хотелось.
– А что же дальше?
Даня прикрыл глаза и покорно опустил голову на подушку. Его лицо казалось мертвым.
– Потом, – он едва шевельнул губами, – я напился и лег спать.
– Вы сперва перерезали себе вены!
– Т-сс! – шепнула медсестра, прикрывая губы пальцем. Даня улыбнулся, не размыкая иссохших белых губ.
– Вот этого я не помню, – сказал он. – Убейте – не помню.
* * *
«Провались оно все! – яростно рассуждал Голубкин, застряв в пробке на Садовом кольце. – Признался в убийстве – сделал одолжение! А кто его заставлял? Сам, сам! А ведь не он!»
Что «не он» – конечно, оставалось под большим сомнением. Но Голубкин так «чувствовал», а чутье его обманывало редко. Слишком явно, чтобы быть правдой. Слишком много улик против Дани. И парень-то не в себе – его и не посадят, а отправят лечиться. И потом – причина? Причина-то была?
«Что он там нес про свидетелей? Будем надеяться, это нормальные люди… Если они ему не привиделись. Надо бы еще поговорить. Скажем, опросить соседей. Кровь у него в квартире – на экспертизу. Может, и не от него одного… И тряпки проверить. Вдруг убил, протер полы в квартире Боровина, унес тряпки к себе… Нужно срочно узнать группы крови у Боровина и Дани. И еще эта Татьяна!»