– Я всего лишь высказал предположение, которое первым придет в голову любому обывателю, узнавшему об убийстве человека в Аду, – сказал я. – Сатанисты совершили свою адскую мессу, прибив невинного агнца в сортире торгового комплекса, на прилавках которого, несомненно, имеется немало сувениров, которые, при желании, с легкостью можно квалифицировать как богохульские.
– Именно этого мы и опасаемся, – вынужден был признаться Вилиал. – Предубеждение против обитателей Ада все еще слишком велико.
– Но, говоря об убийствах, похожих на то, с которым мы столкнулись, я имел в виду вовсе не сатанистов, – сказал Гамигин. – Речь шла об ученых.
– Об ученых? – удивленно повторил я.
– Именно, – коротко кивнул Гамигин. – Насколько мне известно, воздушная эмболия – это довольно-таки широко распространенный метод убийства лабораторных мышей.
Услышав такое, я не смог удержаться от саркастического смешка:
– Вы хотите сказать, что какой-то свихнувшийся лаборант, пристрастившийся убивать с помощью шприца белых мышек, начал распространять свой навык и на людей?
– Я просто хотел обратить ваше внимание на необычность данного способа убийства, – спокойно ответил мне Гамигин. – Не знаю, как вы, а я с подобным сталкиваюсь впервые.
Тут он был прав – мне тоже никогда прежде не приходилось слышать об убийстве, совершенном при помощи наполненного воздухом шприца.
– А не могло это быть самоубийством? – на всякий случай спросил я.
– Орудие убийства не было обнаружено, – ответил черт.
– Хочу заметить, что Служба специальных расследований Сатаны, которой поручено расследование данного преступления, работает на очень высоком профессиональном уровне, – счел нужным добавить Вилиал. – За последние пятьдесят лет в Аду не было совершено преступления, которое осталось бы нераскрытым. А уровень тяжких преступлений практически сошел на нет.
– Но вы сказали, что вам нужен он? – Я ткнул пальцем в фотографию покойника, которая лежала на столе. – А теперь выясняется, что речь идет об убийстве.
– Дело в том, что в данный момент нам нужно отыскать не столько убийцу, который рано или поздно обязательно будет найден, сколько тело жертвы. – Гамигин говорил медленно, видимо, для того, чтобы дать мне возможность взвесить и оценить каждое произнесенное им слово. – То самое, которое вы видите на снимке.