Примерно через полчаса я получил проем в первом ярду кирпичей: в
два кирпича в ширину и в пять рядом в высоту. Вторая стенка была
уже проще: лишившись связки, кирпичи освобождались довольно быстро.
Просунул голову в получившийся проем: темнота хоть выколи глаз.
Попробовал осветить зажигалкой: слабенькое пламя не освещало
пространство больше метра, виден был бетонный пол и часть боковой
стены.
В любом случае оставаться в подвале было опасно: за перегородкой
могло быть спасение.
— Слушай меня Элина, я сейчас пролезу в этот проем и окажусь с
той стороны. Потом, ты просунешь руки и голову и я аккуратно тебя
приму с той стороны. Тебе все ясно?
Сам не заметил как легко перешел на ты, видимо сказалась
нестандартная ситуация.
— Ясно, а ты не уйдешь, не оставишь меня, Михаил?
— Ты больная? Спасти во время ядерного взрыва девушку, которая
оказалась русской, чтобы потом ее оставить?
— Прости, я просто боюсь,- девушку била крупная дрожь. Похоже
она отошла от шока, вызванного падением и начала соображать. Меня
удивляло ее спокойствие и безмятежность, видимо она просто ничего
не осознавала.
— Все нормально, конечно я тебя не брошу. Ты сейчас наверное
самая симпатичная блондинка во всем Берлине, ведь других нет, — я
легонько щелкнул ее по носу, желая приободрить.
— А где другие?
— Умерли,- коротко ответил я, просовываясь в проем. Просунувшись
до половину туловища, опустил руки и коснулся пола. Медленно,
сантиметр за сантиметром втащил себя в проем и уже крепко упершись
в пол ладонями, полностью втянулся в темную комнату. Встав на ноги,
вернулся к проему.
— Элина?
— Я здесь, — ответил плачущий голосок.
— Так, давай просовывай руки и голову, смотри осторожно. Не
ударься головой о кирпичи.
Девушка просунула руки, затем я услышал неровное дыхание прямо у
своего лица.
— Обхвати меня за шею.
Она послушно обвила мою шею руками, теперь ее дыхание было рядом
с моим ухом: горячий воздух щекотал ухо, заставляя чувствовать
приятное возбуждение. Продев руки у нее подмышками, обхватил ее и
начал аккуратно тащить на себя. Когда полностью втащил, ее ноги
сорвались с проема и она повисла на мне, удерживаемая моими руками.
И хотя я ее сразу поставил на ноги. Прошло не менее десяти секунд,
прежде чем Элина отпустила руки. Десять секунд в объятиях молодой
девушки, когда она дышит вам в ухо, а ее грудь плотно прижата, это
серьезное испытание. Мне даже пришлось немного отодвинуться назад,
чтобы она не заподозрила меня в неблагонадежности.