— Ба, а ты назови новое зелье «Супермарт», протестируй его еще
на птичках-рыбках для надежности и продавай потом лучший
зверовозбудитель года, — предложила я, по себе зная, что почти
любую ошибку можно выставить в ином свете. Главное, правильно
подать информацию.
— Хм… — Родственница задумалась, продолжая сверлить взглядом
кошачью парочку. Не выдержав столь пристального внимания,
одурманенные животные наконец угомонились. Ну, почти. Их громкое
мурлыканье и вылизывание друг друга после недавнего разврата
выглядело сущей невинностью.
— Так что тебе про меня все-таки донесли, ба? — перешла я к
делам насущным. — А главное, кто?
— Гиргера весточку прислала. Ну, то есть вестника. — Ведьма
указала кивком на трубу. Посмотрев туда, я увидела ручную ворону
госпожи Дрюр. Птица ехидно каркнула, я нахмурилась. — Велела
передать тебе, что не настолько глуха, чтобы не слышать ужасные
вопли под окном, на которые ты ее обрекла. Газетную вырезку вот в
письмецо вложила, — пошарив в своем необъятном кармане, бабушка
выудила оттуда надорванный конверт. — Скажи мне, Элька, за каким
хреном ты с Рэдгруверами связалась?
— Я не связывалась! Это они связали, похитили и заставили
содействовать в магическом совращении несовершеннолетней травницы!
— выдала я ту же формулировку, которую озвучила преподавательской
комиссии, обвинившей меня в клевете и объявившей строгий выговор с
последующим отчислением со старшей ступени.
В чародейских школах, в отличие от академий и университетов,
обучение делилось на две части. На первую ступень принимали
одаренных детей с двенадцати лет. Через четыре года они сдавали
экзамены, получали диплом подмастерья, и либо продолжали учиться
еще три года, чтобы стать мастером, либо уезжали поступать в
вышеупомянутые маг-вузы. Эти университеты и академии в большинстве
своем находились на достаточном удалении от цивилизации и
напоминали обнесенные высокими стенами поселения, где было все
необходимое для комфортного разгрызания гранита науки, но не было
соблазнов больших городов. Школы же, напротив, располагались в
густонаселенных местах, и для того чтобы в них учиться, переезжать
в общежитие не требовалось. Хотя иногородние студенты вроде меня
именно там и жили.
— Эллисандра, дитя мое, — слишком ласково, чтобы я поверила в
доброжелательность, начала бабушка. — Я все понимаю: нам, свободным
ведьмам, претит любая несправедливость, но это же хозяева
города!