— Может, сразу в морг? А то, пока дойдем, тело уже остынет.
На что мне спокойненько так порекомендовали заткнуться и топать
дальше. Ну, а когда мы, наконец, пришли, я подумала, что с
удовольствием прошла бы еще столько же, лишь бы оказаться подальше
отсюда. Потому что целитель, стоящий возле кушетки, был мне
знаком.
— Сигурд, принимай пациентку. То есть обеих! — пряча улыбку в
уголках губ, отрапортовала наша сопровождающая. — Ехтиндра сейчас
поднимется.
— Ты свободна, Раиса.
Подхватив потерявшую сознание Клару на руки, мужчина переложил
ее на кушетку и, не глядя на меня, принялся осматривать шею, в
которую вцепилась ожившая страшилка. Я же, пользуясь его
занятостью, начала осторожно пятиться к выходу, намереваясь
отправиться вслед за ведьмой, как вдруг услышала язвительное:
— Что-то мне это напоминает, госпожа Ирмин. Я, вы… и пациент без
сознания. — Блондин медленно обернулся и потянулся рукой к своим
очкам, на что я испуганно выкрикнула:
— Не смейте!
— Что не сметь? — не понял он.
— То, что вы хотите сделать, — севшим голосом пробормотала
я.
— Поправить очки? — уточнил мужчина и чуть тронул черную дужку,
убирая с нее серебристую прядь, выбившуюся из короткого хвоста.
— Поправить? — Я окончательно растерялась и поэтому, наверное,
сморозила то, что говорить не следовало: — А снять?
— А надо снять? — Краешек его губ дрогнул в полуулыбке.
— Меня спасать кто-нибудь будет? — раздался возмущенный хрип с
кушетки, и Сигурд, обернувшись к Кларе, ровным голосом сказал:
— Проклятия — не моя специализация. А физические повреждения у
вас не критичны. — И сквозь зубы добавил: — Так что подождите своей
очереди, Клара.
Ведьмочка задохнулась. То ли от обиды, то ли от нового сжатия
черной пятерни. Потом захрипела, закашлялась, пытаясь уцепиться
наманикюренными пальчиками за ворот мужской рубашки, но лекарь
легко уклонился от ее рук, и брюнетка, закатив глаза, рухнула
обратно.
— Вы, вы… Да как вы можете с ней так! — Я не находила слов. Их
нашел василиск.
— Вода на столе, — спокойно проговорил он. — Выпейте и
успокойтесь, Катарина. Только постарайтесь ничего мне там не
разбить. — И таким тоном он это все сказал, что я тут же
подчинилась.
Пальцы дрожали, зубы стучали, стакан трясся. Пила я медленными
глотками, полностью сосредоточенная на том, чтобы, как и просили,
сохранить посуду в целости. Видимо, из-за этой сосредоточенности и
не заметила, как сзади подошел хозяин кабинета. Когда его рука
коснулась моего плеча, я вздрогнула, выронила стакан, расплескав
содержимое по полу, развернулась и, сложив на груди руки, открыла
рот, чтобы проговорить…