– Майн готт, тогда ты большой турак! – возразил мне на это голос, удивительнее которого я в жизни ничего не слышал. Поначалу я принял было его за шум в ушах – какой слышишь иногда спьяну, но потом сообразил, что он гораздо больше походит на гул, издаваемый пустой бочкой, если бить по ней большой палкой; так что на этом бы объяснении я и остановился, когда бы не членораздельное произнесение слогов и слов. По натуре я нельзя сказать чтобы нервный, да и несколько стаканов лафита, выпитые мною, придали мне храбрости, так что никакого трепета я не испытал, а просто поднял глаза и не спеша, внимательно огляделся, ища непрошеного гостя. Однако никого не увидел.
– Кхе-кхе, – продолжал голос, между тем как я озирался вокруг, – ты, ферно, пьян, как свинья, раз не фидишь меня, федь я сижу у тебя под носом.
Тут я и в самом деле надумал взглянуть прямо перед собой и действительно вижу – против меня за столом сидит некто, прямо сказать, невообразимый и неописуемый. Тело его представляло собой винную бочку или нечто в подобном роде и вид имело вполне фальстафовский. К нижней ее части были приставлены два бочонка, по всей видимости, исполнявшие роль ног. Вместо рук наверху туловища болтались две довольно большие бутылки горлышками вниз. Головой чудовищу, насколько я понял, служила гессенская фляга из тех, что напоминают большую табакерку с отверстием в середине. Фляга эта (с воронкой на верхушке, сдвинутой набекрень на манер кавалерийской фуражки) стояла на бочке ребром и была повернута отверстием ко мне, и из этого отверстия, поджатого, точно рот жеманной старой девы, исходили раскатистые, гулкие звуки, которые это существо, очевидно, пыталось выдать за членораздельную речь.
– Ты, говорю, ферно, пьян, как свинья, – произнес он. – Сидишь прямо тут, а меня не фидишь. И ферно, глуп, как осел, что не феришь писанному в газетах. Это – прафда. Все как есть – прафда.
– Помилуйте, кто вы такой? – с достоинством, хотя и слегка озадаченно, спросил я. – Как вы сюда попали? И что вы тут такое говорите?
– Как я сюда попал, не тфоя забота, – отвечала фигура. – А что я гофорю, так я гофорю то, что надо. А кто я такой, так я затем и пришел сюда, чтобы ты это уфидел сфоими глазами.
– Вы просто пьяный бродяга, – сказал я. – Я сейчас позвоню и велю моему лакею вытолкать вас взашей.