– Ты бы ружьё-то опустил, – сказал Сан Саныч, – не безопасно
это, в человека-то тыкать. Твоя башка уже давно на прицеле у
стрелка, который никогда не промахивается. И если ему вдруг
покажется, что ты и впрямь хочешь выстрелить, как думаешь, долго ли
ты проживёшь после этого?
Видимо осознав поражение главарь начал опускать ружьё, и когда
оно перестало быть направленно на Сан Саныча, тот резко схватил его
за ствол левой рукой, а правой сверху как молотком, ударил в лоб.
На этом день для главаря банды закончился.
Нападавших было четырнадцать человек. Убивать никого не стали,
просто повырубали всех, кроме двоих, которые сопровождали главаря и
благоразумно сдались. Всех крепко связали и выложили в ряд у
костра.
Постепенно к ним стало возвращаться сознание, они начинали
возиться и постанывать. Иногда трепыхаться и дёргаться, поняв что
связанны. Что-то бормотать, чертыхаться, но никто не кричал и не
шумел. Наверное боялись навлечь на себя ещё большую беду. А то что
они в беде, было понятно при первых проблесках сознания.
За это время Лиана успела сходить к Лодочнику. Самого его не
было, он как всегда пропадал в своих пещерах и был чем-то занят.
Достать его оттуда было невозможно, пока сам не придёт. А вот жена
была дома. Она очень всполошилась узнав о произошедшем. Рассказала,
что с момента их приезда виделась только с одним человеком – со
своей подругой, женой охотника, которая жила тоже не в общине, а в
лесу, с мужем, относительно недалеко.
Она ездила к ней на велосипеде в гости и между делом рассказала
что впервые за долгие годы приехали покупатели. Поделилась, так
сказать, радостью. Но заподозрить ту в преступном умысле было
сложно, скорее она просто сболтнула кому-нибудь про гостей и слух
быстро облетел общину.
Это было похоже на правду, причём из разговоров было понятно,
что на самого Лодочника тоже имеется зуб. Не смотря на то, что
Лиана её отговаривала, Элеонора направилась к их стоянке, чтобы
своими глазами увидеть тех, кто переступил черту. Пройдя вдоль ряда
пленников, заглядывая в лица и кивая головой она наконец
резюмировала.
– Наши стервецы! Всех знаю до единого! Не цвет общины,
разумеется, но чтобы на такое решиться… это уже мне не понятно. Ну,
половина вообще отрезанный ломоть, а вот о некоторых я была лучшего
мнения.