- Эй, малой! Ты здесь, что ли? – раздалось снаружи.
Я сел так резко, что стукнулся о низкую доску. Это был
человеческий голос, впервые за все время звучала внятная речь. Но,
кроме того, голос напоминал что-то ужасно знакомое…
- Малой! Я знаю, что ты здесь. Выдь, поговорить надо.
«Я не буду отвечать! Я не буду отвечать! – хаотично забегали
мысли. -Даже если это действительно Андреич, я не буду ему
отвечать… Он ведь не может быть здесь… если он здесь, то это уже
совсем не он…»
- Слышь, тёзка, да выдь ты!
В щит двери стукнули раз, потом зашипели уже не по-человечески.
Он, видно, не знал, что моя крепость сама себя защищает. Василий
Андреич на одной стороне с гансами и карлушами, а я загнан в
крысиную нору! Ситуация выглядела нелепой, но от этого еще более
страшной. Может я все-таки уснул?
- Я приду потом еще! Слышишь? Оглох ты там, что ль?
Тяжелые шаги удалялись. Я стремглав прильнул к смотровой щели, –
в последних лучах Черного Светила от меня уходила неясная фигура.
Знакомая! Забытая за семьдесят с лишним лет, но сейчас мгновенно
вернувшаяся в память. Гимнастерка побурела, голова опущена – не
видно совсем со спины, но шаркающая походка, широкие плечи, которые
мне, пацану, всегда казались такими огромными, были прежними. Я
тогда мечтал, что вот, повоюю и стану таким же! Мечтал ровно
неделю, пока жил рядом с Андреичем, воевал с ним рядом, - первый же
бой оказался и последним. Когда я словил пулю в живот, Андреич меня
подхватил… Его взгляд стал последним, что я помнил в своей
человеческой жизни.
***
Притихший Виталик шагал по дороге. Я тоже после первого визита к
Древу долго приходила в себя, но точно помню, что была счастлива, а
мой друг выглядел грустным и озадаченным. Вдруг эта деревяха ему
что-нибудь важное открыла? Например, что я и его дядя ненаглядный –
заклятые враги, и я все равно не успокоюсь, пока этого гада не
найду… хотя, что с «гадом» надо будет сделать, как найду, пока еще
не придумала.
- Тебе Дерево чего-нибудь сказало? – попробовала я начать
разговор.
- Да, конечно. А ты разве не слышала? – спросил перевертыш.
- Оно с каждым общается отдельно, а со мной теперь вообще не
хочет говорить. Наверное, сердится, что избушка разбомбилась, -
вздохнула я.
Перевертыш долго молчал, шагая по утоптанной тропинке, потом
все-таки решился спросить.