- Когда муж приехал домой, он узнал о
происшествии и у него был очень тяжелый разговор с отцом. После
этого не разговаривал с Патриархом чуть ли не месяц. Мы тогда
переехали в усадьбу «Волжский Плес» и жили там до самой смерти
старого князя.
- А когда умер Патриарх?
- Через полгода после пожара в вашем
родовом особняке. Остановка сердца во сне. Легкая смерть. О твоей
судьбе, Колояр, князь Борис позаботился сразу, как только узнал,
что ты выжил и попал в городской детский приют. Каким-то образом
уговорил князя Морозова оформить опекунство. Я еще удивилась, как
этот черствый сухарь, не подпускающий к своей семье никого без
предварительного знакомства, взял тебя. Борис тогда посмеялся,
сказав, что Морозов ему был должен. Вот и отдал долг твоим
воспитанием.
Чем больше я узнаю о людях, тем
меньше я их хочу любить. Или хотя бы завести собаку. Верная
животина, никаких интриг, сплошная любовь и обожание. Что вообще
произошло двадцать четыре года назад? Кто направил руку убийц?
Патриарх рода Щербатовых князь Данила или же Борис, его сын?
- Валентина Сергеевна, а зачем вы
завели этот разговор про моих родителей? – я с трудом вернулся в
настоящее, совсем разбалансированный услышанным. – У меня закралось
ощущение, что вы хотите выгородить князя и доказать его
непричастность к смерти мамы и отца. Только ведь никто не знает,
кто там был? Или вам известно?
- Колояр…, - Мирослава нахмурилась и
впилась ногтями в мою ладонь. – Как ты можешь…
- Дочь, помолчи, - княгиня тяжелым
взглядом мгновенно отрезвила Миру. – Вопрос правильный. Я понимаю,
какие сомнения гложут твоего супруга. Даже мысли его вижу. Ты,
Колояр, считаешь князя Бориса главным зачинщиком бойни. Более того,
ты ищешь возможность отомстить не только ему, но и всей нашей
семье. Я сердцем чувствую что-то неправильное в твоем поведении.
Поэтому и была против вашей свадьбы. Но Борис Данилович настоял. И
я его понимаю. Он ведь следил за твоей жизнью, но не вмешивался,
справедливо считая, что только так ты вырастишь мужчиной, умеющим
преодолевать любые препятствия. И недавно он сказал, что в тебе не
ошибся.
Я угрюмо молчу и опрокидываю в себя
вино, наливаю снова и в три глотка осушаю. Мирослав затихла, не
делая попыток перехватить мою руку. В глазах княгини Валентины
затаилось нечто непонятное. То ли осуждает, то ли с тревогой ждет
моей реакции.