– Я вам не верю! – почти выкрикнула я и вскочила со своего места, увидев в этот момент выбежавшую из здания вокзала подругу. – Да, я не засадила вас за решетку! Да, я сочла улики, имеющиеся в деле, недостаточными для этого! Но это ничего не меняет, вы – убийца!
С этими словами я подхватила свою поклажу и устремилась навстречу Антонине, которая, завидев меня, расплылась в широчайшей улыбке.
– Анна Михайловна! – окликнул меня Алейников, поднимаясь следом за мной. – Видит бог – вы заблуждаетесь! И было бы очень хорошо, если бы это самое заблуждение не сыграло с вами злую шутку.
Мне некогда было пускаться в объяснения – из-за поворота показалась стремительно приближающаяся длинная вереница вагонов.
– Тонька! – укоризненно склонила я набок голову. – Это как называется?
– Свинство! – опередила меня она. – Анюта, милая, прости! Попала в пробку, затем к тебе заехала. В итоге потеряла целых полчаса! Давай прощаться, а то стоянка поезда всего три минуты.
Но и этих трех минут хватило на то, чтобы во всех подробностях расспросить меня о необычной встрече, свидетелем которой она случайно оказалась.
– Что-то подсказывает мне, что этот типчик здесь замешан… – подвела черту под моим повествованием Тонька. – Все гораздо сложнее, чем обычный дележ в криминальном мире. Ну, да ладно! Поезжай с богом и отдохни как следует. Прости меня, если что не так…
Тонька облобызала мои щеки, вымазав их ярко-алой помадой, швырнула мои вещи в тамбур и, махнув на прощание рукой, пошла прочь. При этом она ухитрялась выглядеть настолько роскошно в своем видавшем виды хлопковом платье и поношенных сандалиях, что толпившаяся на посадочной платформе мужская половина провожающих едва не выкручивала головы, глядя ей вслед. У вокзальных дверей она на мгновение задержалась, оглянулась, выискивая меня среди множества лиц, прильнувших к окнам, и, так и не сумев найти, скрылась из вида.
Электровоз пронзительно свистнул и, плавно дернув вагонами, медленно покатил. Провожающие сбились в галдящую толпу, толкая и наскакивая друг на друга. И лишь один человек стоял далеко, в стороне от всех. В своем светлом дорогом костюме, он резко выделялся на фоне безликой толпы, облаченной в большинстве своем в шорты, майки и сарафаны. Во все то, чего настоятельно требовала июльская жара. Но не его презентабельный вид привлекал к себе внимание, а то, с каким напряжением он вглядывался в проплывающие мимо вагоны.