Работавшая в квартире бригада выбрала себе в качестве пепельницы большую глубокую тарелку из старого кухонного сервиза, сохранившегося только наполовину. Когда-то именно в эту тарелку мать наливала Сергею суп, а сейчас в ней валялись смятые разномастные окурки, которые полностью заглушили витавший когда-то в квартире легкий аромат дорогого трубочного голландского табака…
В принципе, нельзя было сказать, что дежурная бригада вела себя как-то особенно нагло, по-хамски… Люди вели себя обычно, и Сергей много раз вел себя точно так же в других квартирах, осматривая место происшествия. В этом, наверное, и было дело: для работавшей бригады квартира была местом происшествия, а для Сергея – местом беды. И нельзя было винить ребят за то, что они отгораживаются, закрываются от чужого горя – если каждый раз пускать его в душу, можно очень быстро сойти с ума… Все это Челищев понимал рассудком, но все равно чувствовал раздражение и злость на чужих людей, равнодушно фиксировавших следы оборванных жизней…
«Это же мои папа и мама, как вы можете так казенно…» – хотелось закричать, завыть Челищеву. Но он молчал.
Участковый, разглядывая корешки старинных книг, в очередной раз вздохнул:
– Живут же люди…
Вышедший из кухни хорошо знакомый Челищеву Гоша Субботин, старший опер «убойного отдела» главка, неприязненно посмотрел на старшего лейтенанта и резко сказал:
– Уже не живут. Хватит тебе охать… Ты соседей опросил?
– Нет еще, я вот только что…
– Ну вот и иди опрашивай, а то охаешь тут. Иди, работай!
Участковый с явной неохотой вышел, продолжая крутить головой и вздыхать до самой двери.
Субботин подошел к Челищеву, застывшему у серванта, и положил руку ему на плечо.
– Здорово, Серега… Держись. Я все понимаю, тут ничем не утешишь. Терпи…
Сергей потянул его за рукав в свою комнату. В ней мало что изменилось, все вещи были на своих местах…
Челищев достал из потайного бара бутылку водки, фужеры и банку «фанты». Сев на кровать, налил себе почти до краев, выпил как воду и запил глотком «фанты».
– Будешь? – Челищев качнул бутылку в направлении Гоши.
Тот неопределенно пожал плечами – мол, я на службе, но… Челищев налил ему столько же, сколько себе. Субботин выпил водку тяжело, видно, с утра она не шла…
– Как все случилось?
Субботин жадно глотал «фанту» и в перерывах между глотками начал рассказывать: