Четырнадцать белых и одна алая роза.
Адам стоит пару секунд, а потом открывает глаза и с тяжёлым вздохом поднимает голову.
— Люси.
Сердце обрывается у каждой. Но первым легче всего. Они и испугаться не успевают.
Вот и соседка Лорен, эта смазливая пустышка, протискивается вперёд со счастливой улыбкой на губах. Он выбрал её. Выбрал! Она продолжает борьбу.
— Люси, — делает он паузу, заглядывая в глаза, пока эта дурочка приплясывает перед ним от счастья. — Ты возьмёшь эту розу?
— Да, Адам! Да! — виснет она у него на шее. — Спасибо!
В её глазах не блестят слёзы. Новенькая! Что с них возьмёшь? Для неё это пока просто игра. Подпрыгивая от счастья, она занимает отведённый для участниц подиум.
Адам не провожает её взглядом. Берёт следующий белый цветок… а потом следующий…
Одно за другим звучат имена. Редеет букет. Одно за одним освобождаются рядом с Лорен места.
Последнюю белую розу уносит, пошатываясь на неверных ногах её подруга Мэри. И Лорен остаётся… одна.
Пятнадцать пар искусно накрашенных глаз смотрят на него с обожанием. Пятнадцать сердец замерли в ожидании. Пятнадцать. Но сегодня он разобьёт только одно.
— Лорен.
Ну вот и всё! Она делает шаг вперёд.
И забывает всё, к чему стремилась когда-то, глядя в его тёмные глаза. И посылает к чёрту всё, когда он протягивает ей эту проклятую последнюю розу.
— Станешь моей?
— А ты как думаешь? — гордо вскидывает она голову.
— Это твой выбор, — мягко улыбается Адам.
— Да, Адам, чёрт тебя побери! Да!
2. Пролог. Адам
Задёрнутые шторы. Приглушённый свет.
В полумраке комнаты белеет кровать. В ведёрке со льдом потеет бутылка шампанского. Баюкает нежная, располагающая к чудесному вечеру музыка.
Девушка волнуется. Храбрится, зная, что это неизбежно, но дёргается, потому что не знает, чего ожидать.
Честно говоря, до последнего момента я и сам не знаю, кого должен выбрать и что с ней делать. Это решают те, кто платит.
Сегодня, несмотря на романтическую обстановку, я должен быть груб.
Ну, груб так груб. Девчонка дерзкая. По-хорошему, она заслужила изрядную трёпку. Ох и выпила она у меня кровушки за эти два месяца! Отшлёпать бы её за это хорошенько. По-доброму. Ладошкой по голой попе. Я большего и не хочу. Но никто здесь не спрашивает, чего хочу я? А застывшие у экранов толстосумы сегодня хотят жестокости. Редкий случай — девственница. И они мечтают увидеть ужас в её глазах, её сопротивление, потрясение, шок. А я… я просто должен делать свою работу.