– На улицу нас совершенно не тянет, – поспешила я сообщить о своей принципиальной позиции относительно прогулок по снегу. А то вдруг из желания угодить граф погонит своих холуев чистить снежные завалы. Тогда точно придется бродить на улице хотя бы ради уважения к чужому труду.
– Мы просто хотели взять небольшой перерыв и осмотреть замок, милорд, – подключился к разговору Уолш, который решил во что бы то ни стало обрыскать тут каждый закоулок, с моего благословения или нет.
Вот же хитрый жук!
Но не думает же он, в самом деле, что нас с разрешения самого графа Грейстока проведут по каким-нибудь пыточным или лабораториям? Нет, по тем, что не действуют, могут и устроить экскурсию, но вот если где-то есть нечто, действительно противозаконное или хотя бы не предназначенное для чужих глаз, нас и на милю не подпустят.
– Корбин, безусловно, заслуживает самого пристального внимания, – обрадовался Грейсток так, словно это ему самому уделили внимание, а не только родовому гнезду его семьи. – К сожалению, мне самому не под силу обойти с вами замок, но, думаю, миссис Кавендиш с удовольствием покажет и расскажет все, что только может вас заинтересовать. Она очень эрудированная и образованная женщина, и всю свою жизнь посвятила Корбину.
Чего лично мне вообще не хотелось – так это иметь дело с домоправительницей больше необходимого минимума. Думаю, в связи с последними событиями с нее станется нас и замуровать где-нибудь в подвале до скончания веков. Ну, чтобы не смели спать в одной комнате, не будучи в браке.
– Не хотелось бы так утруждать миссис Кавендиш, – поспешно выпалила я, всерьез опасаясь, что нам навяжут такого «потрясающего» во всех смыслах гида. Уж потрясений от достойной леди предвидится немало. – Наверняка у нее и без того много дел, и нет свободного времени, чтобы тратить его на развлечение гостей.
Граф пожал худыми плечами.
– Разумеется, у миссис Кавендиш множество обязанностей. Корбин – это не только огромный замок, который постоянно нуждается в присмотре, но еще и земельные владения, арендаторы, у которых возникает тысяча вопросов и проблем. К моему великому прискорбию, здоровье не позволяет мне заниматься делами владений самостоятельно, и я переложил все на плечи Лэмптона и миссис Кавендиш.
Грейсток улыбался, пока говорил, спокойно и ясно, но его слова звучали не слишком-то и радостно. В свои двадцать четыре года не иметь сил и здоровья на то, чтобы разбираться со своими бумагами – честное слово, веселья мало.