Словом, мой ответ господ сибатуев устроил, и никаких подозрений
у них не возникло. Так что следующие полчаса мы спокойно, не
торопясь обсуждали все основные вопросы по приведению Тарса в новое
политическое состояние — владение дома Румий и будущую провинцию
Великой Империи Бохав...
— Уверен, что справишься? — негромко поинтересовался Гас, когда
гости ушли.
— А куда мне деваться? — пожал я плечами. — Ты же ведь тоже не
хочешь опять в штрафники.
— Нет, не хочу, — не стал спорить приятель. — Но у меня, как ты
знаешь, есть целых два выхода, точь-в-точь как ты говорил про
лягушку и цаплю. А вот у тебя...
— А у меня этих выходов тоже два. И оба в какой-то степени
совпадают с твоими.
«Третий» секунд пять помолчал, пожевал губами, словно
раздумывая, но всё-таки согласился:
— Да. Наверно, ты прав. Мы опять в одной лодке, и снова гребём в
одну сторону...
Он знал обо мне многое, но не всё. Я тоже теперь знал о нём
многое, но тоже не всё. А ещё мы с ним оба знали, что цели у нас,
хоть и разные, но чтобы достичь их, надо и вправду грести в одну
сторону.
Хотя я, конечно, рисковал больше. В сравнении с той информацией,
которую он мне выдал, мои четырнадцатимесячной давности приключения
с экселенсой Анциллой казались сейчас детской забавой. Так что если
за герцогиню Ван Тиль меня ещё можно было отправить туда, откуда не
возвращаются, то за полученные от Гаса сведения бывшего штрафника
следовало тут же прикончить, а вместе со мной прикончить всех тех,
с кем я успел после этого даже не пообщаться, а просто находился
поблизости.
И выходов из этой хрени было действительно два.
Первый — забиться подальше в норку, аки «премудрый пескарь», и
тихо сидеть там, вздрагивая от каждого шороха.
Второй — нырнуть с головой в омут «большой политики» и стать в
нём самой зубастой рыбой. Ну, или не самой зубастой, но уж как
минимум, той, которую не всякий сожрёт, а если сожрёт, то
подавится.
Первый вариант выглядел проще, второй — надёжнее...
Надёжность мне нравилась больше. Да и своё обещание Пао очень
хотелось выполнить...