— Тимур. Толковый артефактор получился.
Вообще-то небывальщина, чтобы этот старый ворчун позволял к себе
подобное обращение. Но так уж вышло, что их четверка являлась
костяком команды. Был еще Проскурин, но он сейчас окончательно
бросил якорь на Голубицком.
К слову, Борис приглашал его на их скромное мероприятие вместе с
Капитолиной Сергеевной, но женщина ни в какую не желала признавать
себя ровней своему избраннику. Ни за стол, так, чтобы с
посторонними, ни замуж. Измайлов уже голову сломал, думая над тем,
как помочь влюбленным.
Меж тем застолье набирало обороты. Подтянулись художник Ершов,
преподаватели и по совместительству магистры Голубицкого
университета Лаврентьев и Соболев. И поди пойми, чего тут для
Измайлова больше: радости от наконец-то обретенного совершеннолетия
или удовлетворения от того, что строительство корабля проходит
гладко, без сучка без задоринки. Кто сказал, что только у Бориса
свербит? Вся команда ждет не дождется, когда останется за кормой
родной берег, чтобы посмотреть в глаза неизвестности.
НЕЖДАННО-НЕГАДАННО
— На сегодня все, Мария Платоновна, — отойдя на три шага от
мольберта и обтирая ветошью кисть, произнес Борис.
— Уже? — удивилась боярыня. — Сегодня это заняло совсем немного
времени.
Она поднялась с резного стула с мягкой обивкой и, обойдя
мольберт, взглянула на свое изображение. Благодаря давней подруге
Москаленко она хорошо разбиралась в живописи, а потому могла
оценить не только сходство и красоту, но и технику. То, что
Яковенкова видела сейчас, вызывало у нее чувство
удовлетворения.
— Ничего удивительного, работа близится к завершению. Теперь
основное время уходит на высыхание красок. В принципе, на этом
этапе я могу обойтись и без вашего присутствия. Пары дней, я думаю,
мне будет достаточно, — ответил Борис.
— Но вы не уверены? — уточнила она.
— Как я могу быть уверен? — пожал он плечами. — Холст — как
живое существо, у него своя душа, характер, настроение, капризы.
Пару лет назад я мог бы с точностью до часа сказать, когда закончу
картину, потому что писал механически и в пренебрежительной манере.
Пока мне доступно не разъяснили, что это тупик, и если я желаю
развиваться, то должен выбрать другой путь.
— Да, Елизавета Петровна рассказывала мне об этом. Она живо
интересуется вашими работами и этапами развития, — с нескрываемой
иронией произнесла боярыня.