— Я не причиню вам вреда, госпожа. Я должен осмотреть вас на наличие и отсутствие магических артефактов, заготовленных заклинаний и спрятанного оружия.
Я моргнула и медленно опустила руки. Шмыгнула носом и потёрла ноющие и в кровоподтёках запястья.
— Какое у меня может быть оружие? — пробормотала устало.
Весь запал прошёл, адреналин схлынул, хотя сердце всё ещё колотилось где-то в области горла и честно говоря, на какое-то мгнвоение мне стало как-то всё равно.
— Я не ведьма. И я не та Эвелина… — попыталась объясниться и резко заткнулась. Что взять с мумии?
— Я выполняю приказ прокурора и не могу повлиять на его решения и действия, — произнесла нежить.
Гулко сглотнула, вздохнула и кивнула.
— Ладно. Выполняй свою работу, — разрешила я.
Мумия подвергла меня тщательному осмотру. Раздел он меня догола и осмотрел каждый миллиметр моего тела.
Что я в этот момент ощущала?
Отрешённость.
— Чисто, — констатировала мумия, отходя от меня на безопасное расстояние.
Я торопливо оделась и, сверкая глазами от бессильного гнева, процедила:
— Что, обычные живые боятся ко мне подходить, раз таких как вы прислали?
— На нежить не действуют чары ведьмы, — ответила мумия и, подхватив уничтоженного собрата, оставил меня одну.
Одетую и злую, меня тут же за цепь схватили конвоиры и отвели в зал суда.
Огромное помещение, сколько хватало глаз, было заполнено людьми.
Интересно, здание выдержит натиск всех тех, кто хотел своими глазами увидеть Эвелину Нуар?
Гул стоял дикий, будто я попала на рынок.
Меня затолкали в самую настоящую клетку и заперли, повесив на двери огромный светящийся замок. Потом ещё подошёл злой как сам чёрт «Черномор», прицепил к клетке небольшой брусок, похожий на магнит, и прутья клетки загудели и вспыхнули синим – по ним побежали самые настоящие разряды тока.
Прелестно!
Сложила руки на груди и начала ждать веселья.
Почему-то моё сознание не могло оценивать всё происходящее по-настоящему. Я всё ещё надеялась, что сплю.
* * *
Пока все собираются, поднимается жуткий гам. Люди на трибунах спорят, орут друг на друга. Мне хочется заткнуть уши. Всё равно ни шиша не понимаю, голоса сливаются в настоящую какофонию.
«Черномор», он, надо полагать и есть прокурор (вот никогда не питала добрых чувств к прокурорам, судьям, полисменам и прочим сомнительным личностям из этой области), стучит по судейскому столу молотком, что размером больше, чем сам дядька. Но к порядку призвать народ у него не выходит, что его очень злит, а меня радует.