Когда меня раздражал Тарас, я делала скидку на то, что он младше. Да, всего на полчаса, но все равно воспринимала его как малыша. Может, потому, что он тоже с пеленок усвоил эту модель: Тома старшая, а я маленький. Когда бесил Стас, а это случалось нередко, напоминала себе: он вырос без родителей. Любопытно, что Люке я никаких поблажек не делала. Если мы ссорились, то всерьез. Потому что всегда оставались на равных.
Стас был тайно влюблен в меня. Я знала, но делала вид, что не догадываюсь. Поскольку никаких ответных чувств не испытывала. Мне нравились мальчишки постарше, года на два-три, даже не подозревавшие о моем существовании. Все изменилось в десятом классе. Мы с Тарасом ездили на лето к матери, а когда вернулись, оказалось, что «шибздик», «малек», который большинству девчонок «дышал в пуп», вдруг вымахал, раздался в плечах и стал очень даже интересным. Огненно-рыжий, голубоглазый, с застенчивой мягкой улыбкой, он производил впечатление чего-то ясного, светлого. «Солнышко ты наше», - звала его Люкина бабушка.
Я вдруг поймала себя на том, что на уроках посматриваю в сторону Стаса и мечтательно зависаю. А если он ловил мой взгляд, смущенно отворачивалась. Становилось не по себе. Как будто вот-вот должны вызвать к доске, а я ничего не знаю.
Так продолжалось почти до Нового года. Перелом случился после репетиции праздничного концерта. Нас с Тарасом традиционно ставили ведущими, у нас это неплохо получалось. Стас играл в школьном ансамбле на клавишах и пел.
Абсолютный слух и способности достались ему от матери и бабушки. Музыкалку закончил на отлично, но поступать в училище не захотел. Классике предпочитал рэп и рассчитывал двигаться в этом направлении. Мне такая музыка не нравилась, но я стоически терпела, не желая его обижать.
После репетиции все разбрелись, Тарас ушел с мальчишками, а я в раздевалке вдруг вспомнила, что забыла свой листки с текстом. Вернулась и услышала, как играет Стас. Не на синтезаторе, а на самом обычном пианино, притаившемся в уголке сцены. Это была импровизация: знакомые мелодии сплетались, перетекали одна в другую, дополнялись чем-то своим, так красиво, что по спине побежали мурашки и защипало в носу. Свет в зрительном зале был потушен, я тихонько села с краешку и слушала, затаив дыхание.