– Следующая Треугольник, юноша, следующая Треугольник? – хлопотно затрепетал какой-то маленький мужичишка, одёрнув Бланжека.
– Простите, я здесь впервые и не знаю названий остановок, поинтересуйтесь у кондуктора.
Старикашка вскочил с места, неловко бросил свою кошёлку с продуктами на сиденье так, что половина содержимого вывалилась на пол, в проход между рядами, и поспешно поскакал к кондуктору. Пока тот выяснял, когда будет его остановка, Эмиль успел подобрать развалившиеся продукты и уложить их обратно в кошёлку.
– Ещё через две, рано я спохватился, – успокоившись, сказал мужичок, приковыляв обратно. – Мне нельзя опоздать, ни в коем случае нельзя.
– Куда ж вы так спешите, если не секрет?
– Ах, если б вы знали, молодой человек, какая беда со мной приключилась, если б вы только знали, – жалко простонал старичок. – Я везу продукты одному важному чиновнику, и мне придётся ему их возить до конца моих дней. Но я ни в чём не виновен… за что со мной так обошлись? Дело в том, что я сельский житель, а неподалёку от моего домика расположилась усадьба этого злосчастного чиновника. Прошлой весной случился очень сильный паводок и участок чиновника значительно затопило. Когда тот приехал, случившееся ввергло его в ужас, а на следующий день он привёз экспертов для подсчёта ущерба – получилась внушительная сумма. И вину всю повесили на меня: якобы это я так расположил дренаж своего участка, что вся вода стекала на территорию чиновника. Но это же вздор! Дренаж тут вообще ни при чём, от меня до чиновника добрых метров двести. А дело всё в том, что русло реки изгибается так, что дом чиновника стоит прямо на берегу – вот его и затопило. В конце концов всю сумму повесили на меня. Но денег у меня нет, тем более таких, и вот теперь мне приходится расплачиваться собственными продуктами с моего огорода. Каждую неделю в определённое время и место я везу ему сумку с продуктами. Куда я только не мотался, и с каждым разом всё дальше. А стоит мне чуть задержаться – он сразу грозит мне судом, будто я уклоняюсь от штрафных санкций.
Рассказчик остановился и схватился рукой за лицо, пытаясь сдержать слёзы. Жилы на впалых висках запульсировали, сухая рука затряслась, спина вздымалась от неровного дыхания – старичок плакал. Чувства острой жалости к бедолаге и резкого отвращения к его обидчику смешались в груди Бланжека. «Нужно помочь несчастному, – думал Эмиль, – но ехать вместе с ним к чиновнику я не могу, иначе опоздаю в комитет. Сначала разберусь со своими делами, тогда смогу и старичка выручить».