– Да где угодно, – хмуро ответил Освальд. – Вацлав, смирись, Агделайду не отыскать, пока мы не найдем самого фон Берберга. Только он в силах помочь тебе. Если, конечно, захочет.
– Не захочет – заставим, – решительно тряхнул головой Бурцев. – Ядвига, куда направляются крестоносцы?
– В Дерпте поговаривают, будто новгородский князь Александр Ярославич повел свои дружины к Пскову и Изборску – эти города еще в позапрошлом годе немцы отбили у русичей. Наверное, ливонцы выступят навстречу новгородцам. А, может, уже выступили. Торопиться им нужно со своим походом, иначе до весенней распутицы не управиться. В болотах и грязи много ведь не навоюешь. А мажец-месяц[2] закончился. Кфечень[3] уж на дворе.
– Распутица?! – пробормотал Бурцев. – Март?! Апрель?!
Надо же, он совсем потерял счет времени!
– Ага, весна, – мечтательно закатила глазки Ядвига. – Зима-то нынче в этих северных краях лютой оказалась. Не то что в прошлом годе на юге, в Силезии. Тогда у нас рано травка полезла, а сейчас – снега лежат, как в люты-месяце[4]. Лед только-только подтаивать начинает.
Бурцева словно в студеную прорубь окунули. Лед подтаивает?! Елки-палки, да как же он мог забыть! До Ледового побоища считанные дни остались. Вот где следует ждать диверсии цайткоманды! Вот куда ударят эсэсовцы! И уж если фашики примкнут к немецкой «свинье» – не видать тогда победы Александру Невскому. Разобьют ливонцы русичей на Чудском озере. Оттяпают Новгородчину, а там, глядишь, и остальную Русь под себя подомнут. Что будет дальше – и предположить страшно. Вся история пойдет прахом. Если уже не идет. И где Аделаиду искать – непонятно. Между ним и дочерью Лешко Белого по-прежнему стоит треклятый вестфалец.
– По коням! Живо! – Бурцев первым вскочил на коня. – Нужно предупредить князя Александра. Примкнем к новгородцем, а уж тогда с фон Бербергом не разминемся.
Секунда – и под добжиньским рыцарем тоже скрипнуло высокое седло.
– Верно говоришь, Вацлав…
Ядвиге и Сыма Цзяну пришлось догонять.