Привет вам, Розенкранц и Гильденстерн,
Ну как там принц, наш мальчик, наш интерн?
Всё болен селезёнкой, то есть сплином,
Укореняясь в неверии ослином?
В Британии, поди, все обалдели…
Но сцена номер пять. Теперь пора
За дело приниматься, в самом деле,
А Гамлет рефлексирует с утра.
Тут было ткнул рапирой внутрь ковра
Под настроенье, импульсивно, резко
И бродит, весь как выцветшая фреска,
Считай, со сцены три, с позавчера.
А в Эльсиноре королева-мать
Офелию не хочет принимать,
Король привычно умывает руки,
У власти руки чистые всегда,
Поскольку под рукой всегда еда
И всякие приличные кунштюки.
Душа Офелии больна без лицедейства.
Я повторяю: гений и злодейство
Отлично совмещаются порой,
Когда заходит речь о героине.
Мужчина же всегда у вас герой,
И присно, и – в особенности – ныне.
Офелия, зачем ты принесла
Тем болтунам тимьян и маргаритки?
Девичьего нет хуже ремесла —
Спросите у набоковской Лолитки.
Вот тут бы нам уместно заменить
Наш пояс верности шахидским…
Злая шутка.
Волнуюсь и опять теряю нить,
Покамест не утратила рассудка.
Но тут является Полония сынок,
И действо встало на голову с ног.
Да только зря дрожала королева —
Хоть заговор возник не без причин,
Лаэрт шагнул вперед и сразу влево,
Как это принято у большинства мужчин.
И появился некоторый шанс,
Как рядом с Гильденстерном Розенкранц.